— Ты где? — моментально засуетилась Еын, подпрыгивая с кровати, и, фиксируя плечом телефон, влезла в джинсы. — У меня нет машины, я приеду на такси.
— Замечательно, — выдохнула девушка, — потому что у меня элементарно нет денег. Я забыла клатч у Хосока, пока собиралась.
— Он так быстро выставил тебя за дверь? — распахнула от удивления глаза Еын. — Вот же ж…
— С ума сошла? — хмыкнула Черин. — Я бы оторвала ему яйца, посмей он так поступить… И плевать на всё… Я сама свалила, как только он ушёл в душ. Ты бы меня видела! — хохотнула она. — Я так эффектно притворялась спящей, что поверила сама себе!
— Ты смертница, — решила почему-то Еын, когда пыталась влезть в толстовку, не убирая телефона. — Хотя бы по той причине, что вообще позволила затащить себя в постель. Как ты вообще?.. Вы хоть предохранялись? Он меняет девушек, как перчатки, так что наверняка букет со всеми…
— Думаешь, он разменивается по мелочам? — хмыкнула Черин и вздохнула. — И я ведь просила не спрашивать, как так вышло. Я понятия не имею, сладость. Если бы я не знала, кто он такой, то подумала бы, что Чон Хосок — профессиональная эскортница и элитная шлюха, а ещё — потомок лучшей кисэн. И всё это — в одном лице.
Еын почему-то захотелось рассмеяться, хотя подругу было немного жаль. Но она только ответила, что скоро будет, и попросила побыстрее отправить в сообщении своё местонахождение. А потом, очень быстро накинув куртку и вытащив капюшон, сжала коротко в ладони ключи от номера и выпорхнула оттуда, подумав, что третья ночь без сна точно станет её пределом.
Комментарий к Eight
Всегда очень жду ваших отзывов и мнений :)
========== Nine ==========
Еын прежде и в жизни бы не подумала, что может разозлиться на Чон Хосока так сильно. А ещё не поверила бы в то, что он может быть таким страшно назойливым, прилипчивым и не готовым смириться с одним простым и односложным «нет». Девушка правда хмурилась и злилась, изо всех сил стараясь избегать мужчину, который словно бы с цепи сорвался и целый день вместо того, чтобы заниматься делом — она не знала наверняка, каким, но была уверена, что дел у него много, — торчал в доме Мин Юнги и никакой жизни не давал ей.
Ни жизни, ни прохода.
Она и сейчас стояла, спиной привалившись к стене и скрестив на груди руки, и исподлобья глядела на улыбающегося Хосока, у которого на дне глаз — одновременно с этим — плескалось столько всего адового, что становилось не по себе. Он ладонью облокачивался на стену чуть выше её головы и всячески пытался показывать своё превосходство, пока самой Еын до чёртиков хотелось приложить его подушкой по лицу — просто чтобы стереть это его выражение.
— Я что, так многого прошу? — растянулся мужчина в самой своей, видимо, широкой и обезоруживающей улыбке. — Чего тебе стоит такая глупость, малышка?
— Я ведь уже сказала раз сто, — вздохнула она. — Нет, господин Чон, я не дам вам номер Черин.
— Да почему? — едва ли не капризно протянул Хосок, а Еын невольно закатила глаза.
— Вы ведь кого угодно найти можете, — усмехнулась она довольно, — вот и найдите её сами.
Мужчина замер и прищурился так подозрительно, что Еын поняла — намёк он понял просто замечательно. Однако вместо того, чтобы честно раскрыть все карты, лишь продолжил строить из себя дурачка, роль которого явно приходилась ему по вкусу. А ещё, скорее всего, была максимально эффективна.
— Я хочу быть джентльменом, малышка, — хмыкнул Хосок, вздёрнув подбородок.
— А я хочу, чтобы сердце моей подруги осталось целым, — пожала плечами в ответ Еын. — Вы девушек меняете, как перчатки. Раз в неделю? Или ещё чаще? Я не хочу, чтобы она даже связывалась с человеком такого жизненного уклада. Я не хочу, чтобы Черин снова было больно, поэтому, пожалуйста, будьте настоящим джентльменом и не перегибайте палку.
Улыбка медленно исчезла с лица мужчины, и он, кажется, даже чуть нахмурился и поджал недовольно губы. Еын же поверить даже в это нужным не посчитала и фыркнула недовольно, призывая все силы, чтобы не дать слабины и выдержать этот действительно пугающий взгляд. Она готова была даже признать, что ужасать может не один только Мин Юнги, и девушка правда не знала, кого из этих двоих на самом деле опасалась больше.
— Я умею быть в отношениях, — произнёс вдруг Чон Хосок. — И женщина, которую я люблю, всегда таковой себя и чувствует. Черин мне интересна, так что я…
— Лжёте, — хмыкнула Еын. — Вы всех интересующих вас женщин первым делом тащите в кровать? — мужчина замер, приоткрыв рот, и она презрительно усмехнулась. — Да, я в курсе. А ещё я в курсе, что Черин-онни не даёт вам покоя только потому что подбила ваше чувство собственной важности.
— Это называется чувство собственного достоинства, — поправил её недовольно Хосок.
— Диаметрально противоположные вещи, — не согласилась Еын и мотнула категорично головой. — Знаете, от вас бы не сильно убыло, будь вы честны с самого начала и не придумывай эти никому ненужные отговорки. Я, господин Чон, — смело шагнула она в его сторону, отрываясь от стены, и заглядывая в глаза, — притворщиков на дух не переношу.
Девушка чуть притопнула ногой, гордо хмыкнув, развернулась и направилась дальше по коридору, рассчитывая спуститься на первый этаж, упасть в кожаный неудобный диван, водрузить на колени ноутбук и продолжить заниматься своими делами. Еын всё ещё отлично помнила, в каком состоянии была Черин, едва только она забрала её, приехав по указанному адресу. Девушка храбрилась и насмехалась над собственной глупостью и тупостью, отшучиваясь на каждый вопрос и отмахиваясь с деланным безразличием. Но вот только Еын слишком хорошо её знала, а ещё на дне её красивых глаз плескалось такое отчаяние напополам с сожалением, что у неё сердце сжималось от переживаний за подругу. Она отчего-то с самого начала не сомневалась в том, что Чон Хосок Черин после произошедшего в покое не оставит — наверное, думала Еын, потому что она сама, будучи на его месте, точно бы не оставила, таким поведением оставшись задетая.
— Эй, малышка! — услышала девушка позади и, остановившись на самой первой ступеньке лестницы, обернулась, скривив губы в довольной улыбке. — Это ведь ты постаралась, да? Мои ребята за весь день не нарыли на Пак Черин абсолютно ничего.
— Вот с этого и надо было начинать, — хмыкнула она, пряча руки в карман на животе толстовки и наблюдая за тем, как мужчина направляется в её сторону. — А то всё «джентльмен» да «джентльмен». Не смогли найти сами, решили прибегнуть к номеру телефона? Некрасиво это.
— И когда успела? — усмехнулся он, прищурившись. — Как вообще додумалась?
— Кажется, в народе это зовётся интуицией, господин Чон, — наклонила Еын голову набок. — И у меня было целое утро на то, чтобы сделать так, чтобы ни вы, ни ваши люди не нашли Черин-онни. Вокруг столько девушек, обратите своё внимание на кого-нибудь ещё.
Мужчина, кажется, призадумался на несколько мгновений, а потом улыбнулся ещё довольнее, не сверкая при этом искрами неприкрытой угрозы в глазах. Еын искренне и честно ничего не имела против него, пока он не начинал строить из себя душку, путая окружающих своей улыбкой невероятно сильно.
— Так ты вроде как маленький дракончик, который охраняет прекрасную принцессу?
— Скорее, как прекрасный принц, который охраняет такую же прекрасную принцессу от ужасного дракона, — усмехнулась Еын, скрещивая на груди руки и получая в ответ удивлённо расширенные глаза на лице Хосока. — Вы ведь плохой человек, господин Чон, и даже господин Мин в этом плане намного лучше, — протянула она, замечая, как тот вдруг растянулся в такой улыбке, что его снова захотелось огреть чем-нибудь тяжёлым. — Он жуткий, но и не строит при этом из себя хорошего, понимаете? Если человек плохой, то он плохой. Если человек жуткий, то он жуткий. Если человек — говнюк, то он…
— Думаю, достаточно на этом.
Еын вскрикнула абсолютно и совершенно невольно, и наверняка обязательно бы подпрыгнула, не опустись ей на талию тяжёлая ладонь, заставившая остаться на месте. Чон Хосок рассмеялся и едва ли, кажется, не захлопал в ладоши от удовольствия, пока девушка честно пыталась привести в порядок вмиг сбившееся от неожиданности дыхание и постараться свыкнуться с той мыслью, что Мин Юнги — чёртов Мин Юнги, всегда появляющийся так не вовремя — вдруг наклонился к самому её уху, став свидетелем разговора, который ну никогда-никогда не должен был услышать. Еын сразу поняла, отчего Хосок казался таким довольным, пока она лично поносила его и хвалила другого — того, кто точно не должен был об этом узнать.