— Но…
— Не заставляй повторять дважды, — нахмурился Юнги, и девушка поджала губы, в очередной раз уступая ему.
Он тем временем, наоборот, направился к её автомобилю, открыл легко багажник, что обычно всегда заедал, и вытащил ярко-розовую спортивную сумку, которую сама Еын почти с гордостью называла своим гардеробом. Девушка тут же метнулась в его сторону, но предупреждающий взгляд исподлобья заставил её замереть на месте в очередном непонимании. Юнги открыл вдруг заднюю дверцу своей машины и кинул сумку на сидение, а сам кивнул головой, намекая на то, чтобы девушка поторопилась.
— Почему не говорите, куда мы едем? — нахмурилась Еын, всё же падая на переднее пассажирское сидение.
— Слышала такую мудрость: «много будешь знать — состаришься»?
— Что ж, — скрестила она на груди руки, наблюдая за тем, как мужчина заводит машину, а затем чрезвычайно мягко поворачивает руль, локоть располагая рядом с окном, — это хотя бы объясняет, почему вы так хорошо выглядите для своего возраста.
— Напрашиваешься, Ли Еын? — сощурился он, бросив на неё короткий взгляд.
— Почему всегда Ли Еын? — сорвалось с языка то, что так долго её волновало, и она повернулась в его сторону всем корпусом, недовольно поправляя ремень на плече. — Почему не просто Еын?
— Тебя это бесит? — дёрнул он бровями, останавливаясь перед воротами и дожидаясь, когда те откроются. — Если ты Ли Еын, то разве я зову тебя неправильно?
— Тогда и мне бы следовало называть вас Мин Юнги.
— Ты так на «госпожу Ли» напрашиваешься? — ухмыльнулся мужчина вдруг, выезжая на дорогу. — Или всё-таки на неприятности?
Еын закатила недовольно глаза и, скрестив руки на груди, отвернулась к окну, потеряв вдруг всякий интерес к возможному спору.
— Забудьте, — кинула она разочарованно. — Ли Еын так Ли Еын.
Мужчина хмыкнул и замолчал тоже, весь углубившись, кажется, в дорогу. А девушка едва не прилипла к окну, всматриваясь в невероятно красивые огни ночного Сеула. Таким он ей страшно нравился — почти таинственный и будоражащий что-то внутри, интересный своей загадочностью и неизвестностью того, что скрывается под его тенями. Еын даже привалилась головой к стеклу, наплевав на то, что то чуть вибрировало от движения, и прикрыла глаза, сильнее обнимая себя руками и сжимая плечи. Она пообещала себе, что ни за что и никогда не уснёт, находясь в одной машине с человеком, которому слишком странно доверяла и не доверяла одновременно, а уж когда Мин Юнги потянулся и включил едва слышно музыку, Еын и вовсе перестала сомневаться в том, что может затеряться в собственных мыслях настолько, что уснёт, проваливаясь в такую долгожданную, а от того сладкую негу.
Однако уже меньше, чем через пару минут, губы её непроизвольно приоткрылись сами собой, дыхание стало ровным и тихим, а мужчина, бросив на неё короткий взгляд, потянулся и сделал музыку ещё тише.
***
В квартире было светло даже несмотря на тёмное время суток за окнами, тепло и очень красиво. Почти сразу за небольшой гостиной, с огромной плазмой на стене и белым ковром с длинным ворсом, была лестница, ведущая на второй этаж, и Еын с самого порога смогла рассмотреть как минимум две двери наверху. По левую руку от неё располагалась кухня — совсем небольшая, но жутко комфортная, а ещё кажущаяся какой-то совсем пустой. Девушка потёрла сонные ещё глаза и снова уставилась на развернувшийся перед ней вид. Тут правда было тепло, красиво и хорошо, а ещё пахло так знакомо, что Еын невольно хмурилась, пытаясь разобраться во всей этой какофонии запахов, и вертела головой по сторонам, стараясь рассмотреть всё как можно лучше и как можно больше.
— Ну, чего встала? — хмыкнул за её спиной мужчина, и она обернулась, мысленно отмечая то, насколько глупо он смотрится в костюме, в пальто и с её розовой спортивной сумкой на плече. — Я ведь сказал, что ты больше не будешь спать в мотеле. Теперь будешь жить здесь.
— Что? — вырвалось у Еын, и она развернулась обратно, оглядывая всё это невозможно привлекательное лично для неё великолепие. — Это… мне? — не поняла она.
Мужчина фыркнул, привлекая её внимание, и сощурился, глядя на неё с почти по-доброму милой насмешкой.
— Не наглей. Это моя квартира, — ошарашил он её, а потом, приблизившись и заглянув в глаза, добавил: — Разувайся уже и проходи, нечего в коридоре стоять.
— Но… — выдохнула она потрясённо и замолчала, не находя нужных слов. — Как же…
Мысли у Еын путались, сплетались между собой во что-то абсолютно неясное и непонятное, заставляли страдать нервные клетки и едва не сжимали её горло, позволяя дышать через раз. Она никак не могла понять, что же произошло и как так вышло, продолжала топтаться на месте, не находя сил ни развернуться и уйти, ни разуться и остаться. Всё было слишком странным и непонятным, чтобы девушка поняла и приняла это вот так — просто и за один раз. Еын даже мотивов такого поступка Мин Юнги не могла осознать и вглядывалась в его глаза, пытаясь в одних только них найти ответы на все важные вопросы.
— Ты против? — спросил он вдруг, и она, кажется, затаила дыхание. — Не хочешь жить здесь?
«Конечно!» — завопила бы девушка прежде, а теперь вдруг заглянула внутрь себя, прежде чем ответить на заданные вопросы, и поняла, что, кажется, совсем-совсем не против. И это пугало больше всего остального.
— А спать я где буду? — сглотнула она. — В коридоре на коврике? Или в чулане под лестницей?
— Какая догадливая. Под лестницей, — усмехнулся мужчина и прошёл вглубь квартиры, обойдя стороной девушку. — Раздевайся скорее и проходи.
Еын тут же скинула с себя ботинки, потянув каждый за пятку, и почувствовала такое небывалое волнение, что дрожь прокатилась по всему телу. Но она была такая приятная и по-особенному тёплая, что девушка лишь натянула на пальцы рукава толстовки и поспешила вслед на Юнги, едва не поскользнувшись при этом на гладком и неправдоподобно тёплом ламинате. «Даже обогрев под полом!» — подумалось ей с завистью, а потом почему-то очень сильно захотелось улыбнуться. Она в доме — тёплом, обжитом, настоящем — не была так долго, что ей самой казалось вполне возможным расплакаться от переполняющих эмоций.
Еын догнала мужчину у самой лестницы, а потом, едва только она подумала, что они направятся сейчас наверх, моргнула с большим вопросом, когда он лишь обошёл ту стороной и поманил её за собой.
— Хотела чулан под лестницей? — хмыкнул Юнги, а девушка, расширив от удивления глаза, уставилась на дверь под самыми ступеньками. Мужчина кивнул на неё, руки спрятав в карманы брюк, и произнёс: — Иди и посмотри.
— Но… — замерла Еын, вспомнив вдруг о том, на что прежде не обратила никакого внимания. Взгляд её тогда словно бы сам собой с глаз Юнги переместился на его губы. — Это ведь не сексуальное рабство?
— Посмотрим на твоё поведение, — ошарашил он её ответом, а затем подался нетерпеливо вперёд, сам нажал на ручку двери, открывая ту, и, обхватив Еын за талию, затолкал в тёмную комнату.
Свет в ней загорелся спустя пару секунд по одному только хлопку ладоней, и девушка невольно зажмурила на секунду глаза, поражаясь обилию белого цвета. Комната была намного больше, чем можно было бы себе представить, однако оставалась при этом не особо крупной и показалась почему-то уютной даже несмотря на голые побелёные стены и полное отсутствие интерьера. Лишь у одной стены стояла жутко красивая кованая кровать с высокой резной спинкой — по-настоящему девчачья — и такой же белый плательный шкаф — очень простой и небольшой.
Еын шагнула вперёд, осматривая комнату перед собой, хотя осматривать было и нечего. Но ей так приятно видеть было совершенно непримечательные стены, так приятно было провести кончиками пальцев по нежно-голубому покрывалу на кровати, и так невероятно невозможно было смотреть на огромный и красивый ночной Сеул едва ли не с высоты птичьего полёта, что дыхание сбивалось снова и снова.
— Нравится?
Девушка вздрогнула и обернулась, чувствуя абсолютно неуместные капли солёной влаги, что подступали к глазам. Мин Юнги наблюдал за ней с интересом — но вовсе не научным, как прежде — и чуть заметно кривил в усмешке губы, привалившись плечом к дверному — тоже белому — косяку. А Еын казалось отчего-то невозможным справиться со всеми теми чувствами, что переполняли душу невероятно сильно. Она всё это время думала, что привыкла, и что в доме, в личном уголке, куда можно заявиться без страха быть пойманным, нет никакого особенного толка. А теперь, едва только такой возможностью потряс вдруг перед её носом тот, от кого этого меньше всего стоило ожидать, Еын вдруг поняла, как сильно скучала и как сильно нуждалась в подобном.