— Моя вина, — признала Еын протяжно.
— Попробуй ещё раз, — получила девушка в ответ. — Больше искренности.
— Мне очень жаль, господин Мин, — скривилась она недовольно и приподнялась на локтях. — Но мне правда обязательно каждый раз извиняться?
— Все мои люди отличаются пунктуальностью, — ответил мужчина, откладывая ноутбук в сторону и поднимаясь на ноги. Он склонил голову сначала к левому плечу, потом — к правому, разминая шею, и девушка невольно задумалась о том, сколько он просидел в таком положении. Еын бы не удивилась, если бы все те три часа, которые она отсутствовала. — Считаешь себя особенной?
— Ну я же ваш помощник, — хмыкнула она не без гордости и даже дёрнула подбородком. — Первый и единственный.
— Не заставляй меня жалеть о том, что я вообще решил ввести такую должность, — протянул мужчина, направляясь в сторону кухни. — И не забывай о том, что обещала не выводить меня из себя.
— Да я вообще ангел! — кинула она ему в спину и подпрыгнула на ноги тоже, чтобы направиться затем вслед за ним. — Образцовый помощник, между прочим… Но мне правда обязательно возвращаться именно к двенадцати? Вы работаете и до двух, и то трёх часов ночи, так что я в любом случае не разбужу вас.
Мужчина глянул на неё столь красноречиво, остановившись у кофеварки, что Еын замерла в шаге от него и поджала губы, поняв всё и без слов. Правил совместного проживания с Мин Юнги было совсем немного, но все они были до ужаса глупыми и обязательно обязательными: не возвращаться позже двенадцати ночи в том случае, если она не с ним; не подходить к плите, потому что с готовкой — как показала практика — дела у неё оказались совсем плохи; не слушать громко музыку и не петь в душе, потому что это страшно отвлекало; и никогда, ни при каких обстоятельствах не сметь перечить при выборе программы по ТВ.
— Серьёзно? — удивилась тогда Еын. — То есть, я могу свободно передвигаться по квартире? И никаких секретов, никаких тайных сейфов или трупов?
— Правда думаешь, что я хранил бы трупы там, где живу? Зачем мне вообще их хранить?
— Ну вдруг вы корейский Синяя Борода, — хмыкнула девушка, пожав плечами. — Я к вам в комнату — а у вас там бывшие жёны. Мёртвые и вонючие.
— Кляп куплю, — пообещал тогда мужчина, глянув на неё максимально красноречиво, и Еын захлопнула рот, одним только взглядом обещая, что больше никогда и ни за что.
Да вот только негласное это обещание сдерживать почему-то не получалось никак, и с языка снова и снова срывалось то, что не должно было. Еын действительно никогда исключительно плохого в виду не имела — только лишь шутила в своём особом стиле, потому что иначе не умела, а в ответ получала такое многообещающее молчание, что хотелось лично пойти в ванну и утопиться. Однако же девушка страшно радовалась, что теперь Мин Юнги хотя бы не хватался за пистолет при любом удобном случае и не хватал её саму, сжимая запястья и локти до боли.
— Куда ездила? — спросил вдруг мужчина, снова обращая внимание на кофе, а Еын чуть вздрогнула, углубившись в мысли слишком сильно, и поспешила снять куртку, чувствуя, что становится жарко в тёплой квартире.
— Решила сделать так, как вы сказали, — хмыкнула она, — не стала откладывать в долгий ящик и встретилась с Югёмом.
— Не выглядишь довольной.
— Не думаю, что могу это объяснить, — усмехнулась Еын грустно. — Просто… чувствую себя странно.
— Опять это твоё предчувствие? — хмыкнул Юнги, бедром облокачиваясь о стол и скрещивая на груди руки.
Девушка поджала губы, потому что именно так всё и было. Интуиция шептала что-то громко и настойчиво, но совсем неразборчиво. И Еын никак не могла потому понять, было ли что-то не так, а если было — что?
— Думаю, это просто чувство вины, — проговорила она медленно, поднимая на него взгляд. — Наверное, Югём думает, что я предала его… Дважды, — хмыкнула девушка. — Пожалуй, вы были правы, когда сказали, что я должна прежде убедиться в том, что человек, которого я хочу защитить, нуждается в этом. Обидно свои ошибки осознавать так поздно.
— Ключевое слово — осознавать, — усмехнулся мужчина. — Остальное не так страшно.
Еын улыбнулась ему в ответ, поджав губы и думая, что вот в таких вот разговорах она нуждалась, кажется, всю жизнь. Девушка именно поэтому ждала с каким-то особым нетерпением каждый день вечера, чтобы вернуться домой, распластаться всем телом по креслу или — когда Юнги не ворчал — по ковру и обсудить с ним всё-всё на свете. Он был жутко умным, страшно интересным, а ещё — видимо, в качестве бонуса — целовал иногда её так, что голова начинала кружиться словно сама по себе. Еын как-то раз даже возмутилась, не понимая и краснея:
— Почему мы вообще должны делать это? Мы даже не встречаемся!
— Хочешь встречаться со мной? — усмехнулся тогда мужчина, подняв заинтересованно брови. — Я же тебе не нравлюсь.
Девушка покраснела, кажется, ещё сильнее, и подалась вперёд, накрывая его губы своими, потому что молчать у него всё же получалось намного лучше, чем всё остальное.
— Он не сказал ничего по поводу Джексона? — спросил Юнги, и Еын, вновь вернувшись к настоящему, качнула отрицательно головой.
— Джексон Ван сейчас в Пекине, решает какие-то свои дела, — пояснила она, потому что первым делом поинтересовалась именно этим, получая в ответ страшно удивлённый взгляд Югёма. — Но он обещал связаться с нами сразу, как только договорится с ним о встрече.
— Как думаешь, не врал?
— С чего бы ему врать? — хохотнула Еын, а потом, подумав буквально с секунду и за неё же успев вспомнить едва ли не в мельчайших подробностях минувшую встречу, замерла вдруг и почувствовала, как медленно пропала с её губ улыбка. — Хотя… Вёл он себя действительно странно.
Мин Юнги налил в кружку горячий кофе, выключил машину, погружая квартиру в полную тишину, и внимательно посмотрел на неё.
— Поясни, — попросил он, сделав глоток.
— Ну… — замялась девушка и качнула головой. — Не то чтобы странно, конечно… Просто так показалось лично мне. Югём сказал, что я очень выросла и что изменилась, значит, всё это могло произойти и с ним, верно? Может быть, я приняла за странность его обычное поведение, которое характерно было для того Ким Югёма, который живёт сейчас, а не в прошлом. Но… Он словно бы заставлял себя говорить со мной, понимаете? Хотя встретиться хотел именно он… В общем, всё это как-то сложно, мне нужно больше времени, чтобы понять его.
— И времени этого у нас нет, — вздохнул мужчина, заставляя на него покоситься.
— Мне жаль, — искренне произнесла девушка, опуская взгляд, и поджала губы.
Её подбородка тут же очень знакомо коснулись чужие, едва тёплые от горячей кружки пальцы, а большой мазнул по нижней губе, заставляя выпустить её из плена верхней. Еын вопросительно подняла голову, но мужчина не сказал ровным счётом ничего — лишь подался к ней и коснулся очень мягко её губ своими. Она даже не успела закрыть глаз, не успела податься навстречу и не успела ответить, как всё закончилось вдруг, не успев даже как следует начаться.
— Отдыхай, — в итоге едва слышно произнёс Юнги, отстраняясь от неё.
Мужчина со стола подхватил кружку с кофе и направился лениво обратно в гостиную, собираясь, видимо поработать ещё. Еын лишь проводила его взглядом и поджала губы снова, понимая, что ей не хватило этого совсем. За двое суток одного только этого лёгкого, едва ощутимого касания было страшно мало, но она просто не знала, что должна сказать или сделать, чтобы — чёрт возьми — получить больше.
***
Очередное утро началось для Еын со страшного потрясения. Она, как и обычно, проснулась сразу, едва только прозвенел будильник, оповещая о восьми утра на часах, поднялась недовольно с постели и потёрла заспанное лицо. Хотелось оказаться в ванной как можно скорее, умыться и прийти в себя, смывая остатки сна и приснившегося, кажется, Санта-Клауса верхом на ламе.
Девушка в итоге выскользнула из спальни, почти не раскрывая глаз, и по одной только памяти заскользила по ламинату в сторону кухни. Она включила чайник, отчаянно зевая, запустила кофеварку, привычно нажимая на выученные кнопки, и не отказала себе в удовольствии почесать поясницу, слегка приподняв лёгкую майку. Еын затем потянулась, зевая в очередной раз, и развернулась, собираясь уже направиться в столь необходимый с утра душ, да так и замерла с поднятыми вверх руками, страшно растрёпанной после сна, с чуть задранным на животе топом и абсолютно шокированным взглядом. Потому что, смотря на неё совершенно аналогичным взглядом, посреди гостиной, прислонившись бёдрами к спинке дивана и держа в руке телефон, стоял Чон Хосок.