Еын моргнула пару раз, умоляя прийти себя в чувство, резко опустила руки, выдыхая и, одновременно с этим, начиная паниковать. Мужчина, кажется, тоже потихоньку приходил в себя, потому что на его лице вдруг медленно расплылась такая улыбка, что захотелось спрятаться в холодильнике и никогда-никогда оттуда не вылезать.
— Опачки, — протянул он страшно довольно, а Еын судорожно сглотнула, пытаясь найти в мыслях хоть одно логичное объяснение тому, что она тут делает.
Хосок оттолкнулся от дивана и уже даже успел двинуться в её сторону, как со второго этажа послышался хриплый ото сна голос:
— Шаг в сторону — расстрел, — и девушка выдохнула с самым настоящим облегчением.
— Господин Мин, — улыбнулась она, оборачиваясь в его сторону и в очередной раз отгоняя от себя мысли о том, что она никогда, кажется, не привыкнет видеть его в одних только штанах, — спасибо, что позволили остаться сегодня у вас.
Мужчина усмехнулся, кивнул, давая понять, что принял такое её объяснение и согласен подыграть, а Еын метнулась в сторону, едва ли не бегом направляясь в ванную, отданную под её личное пользование. Она прижалась спиной к двери, едва только закрыла её за собой, и зажмурилась, не находя сил поверить в то, что произошедшее — не страшный сон.
— Ты ведь не думаешь, что я поверю в то, что она сказала? — раздался голос Хосока, и Еын едва не взвыла от отчаяния. — Малышка тут явно не первый день, прям как дома.
— Мне плевать, что ты подумаешь, — хмыкнул в ответ Юнги. — Что забыл тут с утра?
— Вот так встречаешь своего друга? Меня не было целую неделю, я засыпал и просыпался с мыслями о тебе, а ты…
— Что надо, Хосок? — перебил его мужчина, и Еын почему-то захотелось улыбнуться. — Я не в настроении.
— Будто ты бываешь в нём по утрам, — фыркнул тот недовольно. — Но… Серьёзно, я умру от любопытства, ты спишь с Еын?
Девушка чуть воздухом не подавилась, услышав это, и прокашлялась, стараясь быть максимально тихой и незаметной.
— Думай, что говоришь. Она ребёнок совсем. Давай поговорим наверху.
Еын подавилась во второй раз и, похлопав себя по груди, нахмурилась. То есть, как целовать её — так не ребёнок? Но спать с ней — ребёнок? Она фыркнула недовольно, ощущая вдруг себя страшно обиженной и униженной. Не то чтобы Еын сама хотела спать с ним — вовсе нет… Ну, разве что отчасти и чисто в рамках научного интереса… Но услышать такое оказалось вдруг страшно неприятно и, закрывая за собой створки душевой кабинки, девушка поняла, что ни прощать такое, ни спускать не намерена.
Она именно поэтому весь день говорила с Мин Юнги максимально безэмоционально, ограничивалась односложными ответами, ловя на себе хмурые и вопросительные взгляды, а ещё улыбалась широко и от всей души всем и каждому, помимо него самого. Ей отчего-то это казалось достойным и правильным, а уж когда мужчина вдруг хлопнул по столу ладонью, подрываясь на ноги и заставляя её вздрогнуть, едва только Еын сказала почти привычное за день: «Конечно, господин Мин, вы абсолютно правы», у неё в душе заплясали самые настоящие дьяволята. Улыбка как-то сама собой расплылась по губам, и она поджала губы, наклоняя голову, чтобы попытаться её спрятать.
— Ты напрашиваешься? — процедил сквозь зубы Юнги, и девушка плотнее сжала губы.
— Никак нет, господин Мин. Разве я могу?
Он вздохнул, падая вдруг в кресло обратно, и накрыл глаза ладонью в такой неподдельной усталости, что у неё даже дрогнуло сердце в жалости к нему. Но это прошло очень быстро, и Еын только ухмыльнулась довольно, щуря глаза и думая, что виноват только он сам.
— Ну и за что ты мне мстишь? — спросил мужчина устало, а она моргнула, не ожидая такого прямого вопроса, и растерялась, не зная, что ответить. — Не скажешь? — Юнги приоткрыл глаза, и Еын моментально зацепилась за такую возможность, отрицательно мотнув головой. — Я должен догадаться сам, да? Конечно, — вздохнул он тяжело, поднимаясь на ноги и обходя стол, — вы, женщины, это любите.
— Женщины? — сощурилась она, когда разделял их один только шаг. — Вот это комплимент, господин Мин. Тронул, — коснулась Еын груди и покачала головой, — до глубины души.
— Что тебя так бесит? — прищурился мужчина в ответ и заинтересованно наклонил голову. — Что не так, Еын? Я думал, ты всё говоришь прямо, что изменилось?
— Хотите, чтобы я сказала прямо? — хмыкнула она, сжав кулаки и смело посмотрев в его глаза. Юнги кивнул, и девушка сглотнула. — Отлично, тогда и вы скажите прямо, господин Мин. Кто я всё-таки: женщина или ребёнок?
Мужчина отшатнулся, не ожидая этого, кажется, совсем, и даже вопросительно поднял брови. Ему, однако, ровно три секунды понадобилось на то, чтобы вернуть себе прежнее хладнокровие. Он усмехнулся как-то неприятно довольно, и Еын поджала губы, думая, что, кажется, уже сейчас готова пожалеть о том, что решилась на то, чтобы спросить такое. Юнги шагнул вперёд, приближаясь к ней вплотную, и она едва уговорила себя остаться на месте и поднять голову, чтобы не разорвать зрительный контакт.
— Ты ребёнок, Еын, — произнёс он. — Это хотела услышать?
— Да, — хмыкнула девушка, сглатывая как можно незаметнее. — Тогда я скажу кое-что тоже, — прищурилась она, вглядываясь в глаза напротив. — Я ведь ещё щенок, верно? Так вот, господин Мин, я откушу вам руки по локоть, попробуй вы только коснуться меня.
Еын фыркнула, абсолютно собой довольная, когда увидела большой знак вопроса в глазах мужчины, и отстранилась с гордо поднятой головой. Ей именно этот момент показался самым подходящим для того, чтобы развернуться и выйти, громко хлопнув дверью, и она даже успела сделать шаг назад, когда Юнги схватил её за запястье, останавливая. Он дёрнул её на себя, заставив влететь в его грудь, а потом развернул и оттолкнул от себя невероятно сильно. Еын неприятно впилась ладонью в угол стола, однако даже не успела как следует напугаться этой боли, как мужчина, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, подхватил вдруг её подмышки и усадил на столешницу.
Девушка не успела возмутиться, не успела даже воскликнуть протестующе — успела лишь впиться в его плечи, пытаясь остановить, и промычать недовольно в чужие губы, которые совсем не нежно накрыли её рот. Юнги крепко удерживал её за затылок, не обращая, кажется, совсем никакого внимания на то, как она ладонями хлопала по его плечам и груди — по всему, до чего только могла дотянуться. Он другой рукой сжал сильно её колено, заставив отвести его в сторону, и прижался к Еын так тесно, что у неё мигом весь воздух испарился из лёгких.
Это было сильно и много — вроде бы совсем так, как хотелось ей, — но это не было приятно совсем. И влага, подступающая к зажмуренным глазам, это только доказывала.
— Ты этого хотела? — спросил её мужчина, едва только оторвался от губ, позволяя вдохнуть, и встряхнул её, заставляя дёрнуть головой. — Хочешь быть женщиной? — он вздохнул, успокаивая, кажется, самого себя, а потом, подавшись вперёд, но губами коснувшись лишь её виска, гораздо спокойнее проговорил: — Я ведь не против, Еын. А ты потянешь?
Девушка сглотнула судорожно и, проморгавшись, сжала в пальцах его рубашку, прикрыв веки. Она подалась вперёд и лбом уткнулась в его плечо, выдыхая и пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце.
— Я испугалась, — призналась Еын честно, и это так просто и правильно слетело с её губ, что заставило зажмуриться от переполняющего смущения снова.
Юнги в ответ провёл ладонью по её волосам — очень осторожно и мягко, а затем обхватил за плечи, прижимая к своему телу плотнее, и выдохнул: