Еын поступила взгляд, почувствовав вдруг вину и непонятную искренность в словах того, кому это совсем не свойственно. И как раз это путало больше всего. Девушка не знала, может ли ему верить на самом деле, а ещё очень не хотела попасть в неловкое положение, когда затем он рассмеётся и выдаст: «Поверила, глупая?» Однако Еын вздохнула и проговорила всё же медленно и нехотя:
— Я в порядке.
— Ну вот, — кивнул Хосок, — можешь ведь, когда хочешь.
Она на самом деле в порядке, конечно, не была. Потому что рука, плетью висящая на груди и двигаться не желающая совсем, ужасно раздражала. Еын даже одеться как следует не могла и очень корила себя за это. Она утром, стоя возле шкафа и едва не плача, вспомнила невольно обо всём том, что происходило вечером накануне, и откинула всякую мысль о возможности обращения за помощью к Юнги, который, судя по звукам, копошился на кухне. Ей, однако, спустя несколько минут терзаний всё же пришлось выглянуть из комнаты, пунцовея от своей немощности невозможно сильно, и попросить тихо:
— Можешь лифчик застегнуть? Одной рукой не получается.
Мужчина тогда закашлялся, едва не подавившись кофе, а ей очень сильно захотелось снова потерять сознание. Как оказалось, это не такой уж плохой выход из сложившихся трудностей.
Он тогда, однако, довольно быстро справился с шоком и помог ей, не сразу, правда, справившись с крючками.
— Чёрт возьми, Еын, — вздохнул Юнги за её спиной, — почему я должен застёгивать его, а не расстёгивать?
Мужчина даже губами прижался коротко к её шее, смущая до невозможности, а потом помог управиться с футболкой, которую пришлось натягивать сначала на левую руку, затем — на голову и только потом — просовывать правую руку в нужный рукав. Юнги вернул на необходимое место повязку, отрегулировав её как надо, и с чувством выполненного долга ушёл, оставив её прятать красное лицо в большом белом медведе и думать о том, что её сердце однажды просто не выдержит.
— В общем, малышка, — позвал её Хосок, и девушка вопросительно на него глянула, — у меня для тебя две новости и одна просьба. С чего начать?
— Начните с худшей из новостей, — заинтересованно наклонила она голову, а мужчина усмехнулся.
— Твоя подруга… — начал он, а у Еын засосало под ложечкой. — В общем, не я нашёл Черин, она нашлась сама. Не перебивай, — мотнул Хосок категорично головой, и девушка, открывшая уже рот, согласно поджала губы. — Мы встретились в больнице, когда она уходила от тебя, так что я должен поблагодарить тебя за то, что ты словила пулю, верно? — он хохотнул коротко, а потом снова посерьёзнел и продолжил: — В общем, мы обговорили с ней всё, малышка, и я больше не намерен донимать тебя, можешь быть спокойна. Это уже хорошая новость, не так ли?
— Правда? — моргнула Еын. — Правда отступитесь? Я думала, вы снова потащите её в постель.
— Да ты за кого меня принимаешь вообще? — фыркнул недовольно Хосок и спиной откинулся на спинку дивана. — Черин — хорошая девушка, однажды станет потрясающей мудрой женщиной. В общем, я не собираюсь мешать ей только из принципа. Думаю, она выбрала достойный путь.
— Она рассказала вам? — удивилась Еын и даже подалась вперёд. — Прямо всё-всё рассказала?
Мужчина хмыкнул как-то непонятно, словно бы разочарованно, и ответил:
— Уж не знаю, что ты имеешь в виду под «всё-всё», но услышал и понял я достаточно. Похвально, что она задумалась о замужестве в двадцать три. Обычно в таком возрасте большинство девушек только входят во вкус.
Еын вздохнула и опустила взгляд. Она совсем недавно узнала о том, что задумала Черин. И, едва только подруга призналась в этом, девушка посмотрела на неё широко распахнутыми глазами.
— В смысле свидания вслепую? — еле выговорила она. — Разве на них ходят не для женитьбы в будущем?
— Так и есть, — пожала плечами Черин. — Я хочу выйти замуж, сладость, хочу жить спокойно и уверенно, не беспокоясь о завтрашнем дне и о том, что что-то может пойти не так: что у меня закончатся деньги, что меня выселят из той чертовски маленькой комнаты, которую я снимаю, что однажды мне захотят отомстить, если узнают, и много всего ещё. Я хочу забыть о том, что я бывшая шлюха.
— Ты не шлюха! — возмутилась Еын. — Не мне тебе объяснять разницу между проституцией и эскортом.
— Я в любом случае спала с некоторыми клиентами, — улыбнулась слабо Черин.
— Только с теми, кто тебе нравился. И ты за это деньги не брала.
— Не надо, ладно? — замотала головой девушка. — Потом, когда я начала работать на информацию, я ведь правда вытягивала её из многих именно через постель. Так что не оправдывай меня.
Еын вздохнула и, подавшись вперёд, на край кровати, протянула правую руку и обняла крепко-крепко подругу, жмуря глаза. Она была очень хорошей, очень весёлой, милой и доброй. Пак Черин никогда не была плохой, но почему-то именно таковой себя и считала.
— Ты должна найти красивого мужчину, — прошептала тогда Еын. — Иначе он испортит твои гены, и твоя дочь не будет такой же красавицей, как ты.
— Я просто надеюсь, что она пойдёт в меня, — засмеялась Черин в ответ, а она очень легко расслышала в её голосе слёзы. — Я хочу обычного мужа, понимаешь? Какого-нибудь офисного работника, простого трудягу, невысокого, лысоватого и полноватого. Просто хочу быть любимой.
— Любить тоже надо, — запротестовала Еын. — Ты не сможешь быть счастлива, если не будешь любить.
— Зато смогу быть любимой. Ты ведь знаешь, я никогда таковой не была.
Еын вздохнула снова, припоминая тот разговор в палате, который ещё очень долго стоял в её голове, во рту оставив неприятный привкус, и посмотрела на Чон Хосока. Тот, в свою очередь, задумчиво глядел на скрещенные пальцы своих рук и казался действительно погруженным в себя. Ей очень интересно было спросить, что именно сказала ему Черин, но девушка просто не знала, как связать хоть пару слов. Они в итоге промолчали, ушедшие в себя, ещё несколько минут, а потом мужчина вздрогнул, словно бы проснувшись, и натянул на лицо улыбку. Еын посмотрела на него со всей возможной строгостью, и он усмехнулся коротко, переставая давить лыбу.
— Насчёт просьбы, малышка, — проговорил он. — Сегодня канун Рождества.
— Спасибо, что напомнили, — скептично хмыкнула девушка.
— Обращайся, — кивнул Хосок. — Но я очень прошу тебя воздействовать на Юнги.
— Что сделать?
— Ну надавить на него, уговорить, вынести весь мозг, — отмахнулся мужчина, — как ты умеешь. Видишь ли… Обычно мы все праздники справляем вместе, но Рождество — это вроде как семейное празднество, так что мы встречаем его в кругу семьи. Но Юнги — упёртый козёл, он не хочет присоединяться ни к кому из нас, понимаешь? Так что сидит один в этой своей берлоге, как отшельник какой-то.
— У него нет семьи? — удивилась девушка. — Он один?
Чон Хосок сосредоточенно кивнул, а Еын часто заморгала, почувствовав вдруг, как нелепо защипало в носу. Она почему-то прежде даже не задумывалась о том, почему он не живёт в доме, который принадлежит его семье, почему превратил его в один лишь штаб и рабочее место, а сам ночует здесь. Еын бы наверняка сделала так же — она бы никогда и ни за что не смогла жить одна в огромном доме, даже зная, что он полон людей. Проблема только в том, что людей абсолютно чужих. Даже если бы их с отцом дом не сожгли четыре года назад, едва ли она нашла бы силы даже вернуться туда.
— Поэтому вы оба должны принять наше с Чонгуком приглашение, — проговорил Хосок и поднялся на ноги. — У нас всегда весело.
— «У нас»? — переспросила Еын, а затем направилась вслед за мужчиной, который, подхватив пальто, двинулся в сторону коридора. — То есть, — вдруг поняла она, — вы… семья?
— Я и Чонгук? — хохотнул тот, влезая обратно в ботинки. — Мы братья. Не родные, конечно, но братья.
— Ого, — выдохнула Еын, — я и не знала. Совсем не похожи.
— Это потому что вся красота досталась мне, — подмигнул он, а девушка рассмеялась.
Он надел пальто, поправил волосы, выглянув из коридора и коротко глянув в зеркальную поверхность стены поблизости, а потом улыбнулся ей ещё раз и выскользнул за дверь. Та спиликала, оповещая о том, что удачно закрылась, а девушка привалилась спиной к стене. Ей вдруг стало очень-очень грустно, и сердце неприятно сжалось. А потом в голове набатом раздался голос Чон Хосока — те его слова, что он произнёс как бы между делом, и Еын рванула вперёд, открывая дверь и вылетая в коридор подъезда.