Сейчас, когда он спал, совсем не походил на главу семьи Мин, на человека, о котором знает даже самый вшивый бандит с окраины, на того, кто на самом деле негласно держит под собой весь рынок сбыта оружия на местном уровне. Сейчас он был просто Мин Юнги, просто человеком, у которого чуть дрожащие ресницы отбрасывали тень на скулы, просто мужчиной, у которого губы были чуть приоткрыты, а он сам дышал глубоко и ровно. Просто тем, кого, наверное, вполне можно было бы полюбить.
— Долго ещё собираешься на меня пялиться?
Еын даже не напугалась особо, только едва вздрогнула и покачнулась на пятках. Она поджала губы и чуть улыбнулась, думая, что ей стоило ожидать чего-то подобного.
— Давно проснулся?
Мужчина лениво приоткрыл веки и взглянул на неё совершенно осознанным взглядом — совсем не сонно. Он затем усмехнулся чему-то своему, и Еын заинтересованно наклонила голову, чувствуя, что ноги уже устали сидеть на корточках.
— Ты так громко дышишь, что я проснулся сразу после того, как ты решила попялиться на меня, — фыркнул Юнги, а девушка ощутила, как защекотало у неё что-то внутри от его хриплого и тихо-ленивого голоса. — Сколько ещё собиралась этим заниматься? Не стыдно?
— А должно? — усмехнулась довольно Еын. — Знаешь, ты совсем не похож на грозу всего Сеула, пока спишь.
Мужчина чуть нахмурился, словно бы не совсем понимая, о чём она говорит, а потом вздохнул и, приподнявшись, упёрся локтем в диван и положил на ладонь голову. Он будто бы попытался выглядеть более суровым и устрашающим, но у него это не вышло совсем, и девушка прыснула, думая, что была по-настоящему глупа, когда боялась этого человека. Мин Юнги мог быть грубым и несдержанным в выражениях и — иногда — в поведении, но плохим человеком он всё же не был.
— Ну и на кого я похож?
Еын пожала правым плечом, не зная, что ответить, и подалась вместо этого вперёд, вес перенося на колени. Она затем уселась на ковре перед диваном удобнее и подбородок расположила на самом его краешке.
— С Рождеством, — чуть улыбнулась девушка, абсолютно не протестуя против того, что пальцы Юнги в тот же миг оказались в её волосах.
Он так приятно и сладко их подушечками соскользнул по её затылку, сразу по всему организму, кажется, разнося приятную негу, что Еын едва не замычала от удовольствия и прикрыла глаза. Мужчина об этой её особенности узнал минувшим вечером и с самой настоящей садистской и довольной улыбочкой поймал за талию, едва она собиралась отсесть от него подальше, прижал к себе и, запустив руку в волосы, заставил едва ли не лужицей растечься по всему дивану.
— Чувствую себя так, будто подобрал бездомного котёнка, — ухмыльнулся тогда Юнги, а она тут же впилась ногтями в его колено, с губ срывая недовольно шипение. — Или бешеную кошку.
— Обязательно всегда портить момент? — пробурчала недовольно Еын. — Сначала щенок, теперь котёнок… Завтра я проснусь антилопой?
— В том случае, если отрастишь за ночь копыта.
— Такими темпами рискуешь однажды стать оленем, — довольно хмыкнула девушка.
Однако моментально заткнулась, едва только Юнги, сжав её шею сзади, заставил приблизиться к собственному лицу и заглянул сурово в глаза.
— Попробуешь наставить мне рога, из реки Хан выловят два трупа. Один из них будет твоим.
— Тебя это касается тоже, — прищурилась Еын, не испугавшись совсем. — Грохну и её, и тебя. А ещё сделаю всё, чтобы трупы ваши не нашли.
Мужчина тогда усмехнулся крайне довольно и как-то почти гордо, будто она ему не угрожала, а хвасталась небывалыми достижениями. Её отец, кажется, выглядел примерно так же в тот единственный раз, когда она вошла в тридцатку лучших в средней школе.
— Я ведь говорил: ты моя девочка, — прохрипел Юнги, а её в один миг окатило таким жаром смущения, что захотелось провалиться сквозь землю.
Однако мужчина вместо этого снова двинул пальцами в её волосах и прижал к себе, заставляя забыть обо всём, а ещё хмыкнул как-то особенно довольно, когда она прильнула к нему ближе в ответ.
Он и сейчас издал совершенно такой же звук, и Еын приоткрыла лениво веки, воззрившись вопросительно на человека перед собой. Им было абсолютно и совершенно хорошо друг с другом, и она искренне не знала причины, по которой столь ярко ощущала тепло именно рядом с Мин Юнги. Ей казалось, что она получает именно столько, сколько отдаёт. И отдаёт столько, сколько получает. Это был бесконечный круговорот чего-то неясного в их отношениях, который, однако, и делал это отношениями.
— С Рождеством, — проговорил он в ответ и даже потянулся в её сторону, но Еын уткнулась носом в диван, после чего сразу же почувствовала чужие губы на своей макушке. — Ну и что это?
— Ты ещё не умылся, — пробурчала она, однако улыбки сдержать не смогла.
Мужчина вздохнул наигранно тяжело и фыркнул, выпутываясь пальцами из её волос.
— Какая привередливая.
Еын подняла осторожно голову, чтобы, во избежание малоприятной участи, успеть спрятаться вновь, если мужчине взбредёт в голову поцеловать её с нечищеными ещё зубами. Это тогда сломает всю романтику их рождественского утра, а этого ей очень не хотелось. Однако Юнги поступил ещё хуже, принюхавшись вдруг к чему-то и скривившись так, будто под самым его носом готовили ненавистный почему-то суп из говяжьих костей.
— Чем воняет? — спросил он недовольно, и Еын закатила глаза.
— Воняет твоё вчерашнее «да ладно, ничего не случится, если мы не уберём в холодильник еду», — скептично усмехнулась девушка и поймала на себе крайне уничижительный взгляд, заставивший только прыснуть. — Я уже выбросила всё, но запах остался.
— Надо проветрить.
— Вот и займись, — торжественно качнула головой Еын, упираясь правой рукой в край дивана и поднимаясь. — Но сначала приведи себя в порядок. Не подойду к тебе и на метр, пока не будешь пахнуть вкусно и свежо.
Она довольным шагом, не стесняясь улыбаться во всю ширину рта, направилась в сторону кухни, чтобы приготовить кофе, и только хихикнула, получив в спину ворчливое и тихое:
— Сам подойду. Ещё условия мне будешь ставить, как же.
Но ей плевать было откровенно и абсолютно, в душе почему-то пели птицы, самой Еын очень сильно хотелось кружиться и смеяться, ощущая себя полной дурочкой, а ещё хотелось петь во всё горло какие-нибудь песни из диснеевских мультфильмов. У них с Юнги не было ёлки, не было украшений и даже подарков как таковых не было тоже. Зато у них была куча еды из отличных ресторанчиков, «Олдбой» по ТВ и тёплые тела друг друга поблизости. Им было хорошо, комфортно и весело даже вдвоём, и девушка отчасти неловко чувствовала себя сейчас, когда признавалась сама себе, что это, кажется, было лучшее Рождество в её жизни.
Они сидели на диване в обнимку, проговаривали вместо героев выученные наизусть фразы из фильма, который внезапно оказался любимым сразу у обоих, и сбрасывали входящие звонки со знакомых номеров. Юнги даже вырвал её телефон из рук, едва только Хосок позвонил ей, не достучавшись до друга, прохрипел в трубку:
— Оторву голову, руки, ноги и хер, если позвонишь сюда ещё раз, — и сбросил вызов.
Еын тогда тихонько рассмеялась, пытаясь найти более комфортное положение для головы на его коленях, которые оказались не то чтобы особенно удобными для такого дела, а потом выключила смартфон, отписавшись коротко на два номера с искренними немногословными поздравлениями. Она знала, что этого достаточно, как знала и то, что не хочет, чтобы им двоим кто-то мешал. Они, в конце концов, решили строить из себя семью, и меньше всего хотелось, чтобы в эту маленькую игру без каких-либо правил кто-то вмешивался.
— Я позвала Черин, — оповестила мужчину Еын, когда тот с мокрыми после душа волосами ткнулся губами в её шею, заставив сердце уже почти привычно забиться чаще. — Она придёт к вечеру.
Руки Юнги очень быстро оказались на её талии, тело — кажется, обнажённое по пояс — прижалось к спине, а нос коснулся кончика её уха. Еын подумала, что привыкла ко всему этому слишком быстро, и эта мысль вдруг очень сильно её напугала. Стало страшно от одного только представления о том, как плохо и пусто ей станет, едва только Мин Юнги всё надоест, и он выбросит её из своей жизни за ненадобностью. Мурашки пробежали по коже, и Еын всю передёрнуло.