А через несколько дней, лёжа на диване и просматривая от скуки телефонную книгу, Еын насчитала больше тридцати пропущенных и проигнорированных звонком от Ким Югёма и поняла, что с этим надо что-то делать. Она резко села и уставилась в экран, закусив губу, потому что стало вдруг как-то очень неловко и почти боязно. Девушка, однако, быстро собралась с духом, провела пальцем по телефону и приложила его к уху.
Ответили крайне быстро — так, словно бы звонка её ждали с особым нетерпением, — и улыбка как-то сама собой растянула губы, когда она услышала знакомый голос.
— Я не займу много времени, — пообещал ей Югём спустя несколько минут и усмехнулся как-то особенно горько. — Если боишься, то возьми с собой людей Мина, я не собираюсь тебе вредить. Просто разговор, Еын, всего несколько минут. Я задолжал тебе извинения.
— Ты не должен, — хмыкнула девушка в ответ. — У меня было много времени на то, чтобы я подумала, Югём, и пришла к выводу о том, что, наверное, отчасти тебя понимаю. Но мы мыслим по-разному, поэтому никогда не сможем понять друг друга до конца. Я не держу на тебя зла или обиды, но встретиться с тобой — прости — не могу.
— Не хочешь?
— Не хочу.
— Я был груб, — хмыкнул парень. — Вёл себя, как идиот, вокруг ничего не замечал из-за того, что думал только о том, чтобы вернуть тебя. Я подумал, что Мин держит тебя силой, а потом не смог остановиться. В этом была моя ошибка. Я правда обязан извиниться.
— Если дело в этом, то ты уже извинился, — чуть улыбнулась Еын и положила голову на спинку дивана. — Ты спас меня, забыл?
— Будь я внимательнее, тебя бы не ранили.
— Эй, это ведь круто, — хохотнула наигранно девушка. — Моё первое пулевое ранение. В этом есть что-то особенное.
— Я надеюсь, что последнее, — серьёзно произнёс Югём. — Передай своему Мину, что я заберу тебя, если подобное случится вновь.
Щёки Еын смущением опалило помимо её воли, и девушка сглотнула, прижимая к себе колени и испытывая жгучую неловкость. Слышать такое было странно и непривычно, а ещё оно не переставало стучать в голове как-то особенно.
— Он не «мой Мин», — пробурчала она в трубку, хотя что-то в душе вопило о том, как сильно ей хочется, чтобы так было на самом деле. — Так что не говори такое, звучит убого.
— Я всего лишь называю вещи своими именами, — фыркнул абсолютно неприязненно Югём. — Ты его женщина, в конце концов. Или я что-то неправильно понял?
Еын замерла на пару мгновений, вспомнив о том, что Юнги говорил о чём-то подобном. Что он, кажется, собирался зачем-то представить её именно так, и это её смутило настолько сильно в тот раз, что девушка просто предпочла об этом позабыть.
— Ну… — в итоге выдавила она из себя. — Мы просто встречаемся. Вроде бы.
Югём вдруг рассмеялся на том конце звонка, а Еын нахмурилась, подумав, что, кажется, единственная не понимает ровным счётом ничего.
— Он тебе не сказал, да? — хохотнул в итоге довольно парень, а Еын почувствовала себя обманутой. — Я бы на твоём месте поторопился и спросил, когда в последний раз и с кем встречался твой Мин. Думаешь, почему? Потому что они — эти ненормальные с юга — не встречаются. Нет у них такого понятия, Еын. Так что лучше спроси, если не хочешь стать тем, кто всё и всегда узнаёт последним.
— Тогда почему не рассказываешь сам? — нахмурилась девушка, чувствуя, как волнение поднялось в душе невероятно сильно. — Ты ведь знаешь, да?
— Я пытаюсь доказать, что на твоей стороне, — хмыкнул он. — Просто спроси, если интересно.
Еын именно по этой причине чуть не накинулась в нетерпении на Юнги, едва только он преодолел порог квартиры и посмотрел на неё, как на сумасшедшую. Она даже увернулась в очередной раз от его рук и губ — тело тут же предательски взвыло — и усадила мужчину в кресло, умостившись рядом. Тот не понимал, кажется, ровным счётом ничего, а Еын вдруг страшно важно стало докопаться до истины и понять, наконец: что, как, почему и зачем.
— Думал, ты не спросишь, — усмехнулся крайне довольно мужчина, едва только она вывалила на него всё то, что успела услышать и что успела понять. — Хочешь знать, что значит то, что ты теперь — женщина Мин Юнги?
— Не неси чепухи, — фыркнула недовольно Еын, снова увернувшись от его руки, и плюхнулась на диван — подальше от всякого соблазна. — Югём сказал, что ты должен был меня кому-то там представить таким образом, чтобы я стала твоей женщиной. Значит, пока только ты — мой парень.
— Мне что, четырнадцать? — скривиться недовольно Юнги. — Хватит называть меня так, это бесит.
— Хочу и буду, — прищурилась Еын, чувствуя себя крайне довольно.
А потом резко захлопнула рот, когда мужчина подался резко в её сторону, поднявшись с кресла, и навис над ней, руками оперевшись в обивку по обе стороны от её головы. Во рту как-то в один момент пересохло, и девушка судорожно облизала губы, пытаясь хотя бы их спасти от невообразимой засухи.
— Я могу рассказать тебе на примере, — вдруг произнёс серьёзно Юнги, а затем, перестав сверкать глазами, бухнулся на диван и, ухватив её за талию, потянул привычно на себя, заставляя оказаться невозможно близко. — Хочешь узнать больше обо мне и о моей семье?
— Ты спрашиваешь очевидное, — ответила тихо Еын, когда почувствовала, что он сжал её бёдра и притянул ближе к собственной груди, получая, видимо, какое-то странное удовольствие от того, что она сидит на его коленях. Она подняла в ответ руки и коротко прошлась ладонями по его плечам, соскользнула на шею и очертила подушечками пальцев линию его челюсти.
— Родители, — начал он и сглотнул, судорожно облизав губы, — заставили отца жениться, когда ему было двадцать шесть. Он не был особо в этом заинтересован, но согласился, потому что понимал необходимость в наследнике. Жену ему подобрали тоже родители, но отец отказался принимать её в семью по всем правилам. Правила ты запомнила?
— Ты о том, что женщина берёт фамилию семьи, частью которой становится? — уточнила Еын, а Юнги удовлетворённо кивнул. — Это я запомнила.
— Его жена, однако, не стала, как ты понимаешь, частью семьи Мин, — продолжил мужчина, и теперь кивнула она. — С наследником дела тоже шли плохо — пусто было даже спустя два года после свадьбы. И вот тогда отец встретил мою мать, — Еын моргнула, не ожидая подобного совсем, а Юнги только усмехнулся как-то особенно и продолжил: — Когда я подрос, он говорил мне, что с первого взгляда заинтересовался ею, а с первого её слова понял, что она — его женщина. Они встретились в борделе. Ты там, к слову, уже была. В то время, правда, им управлял отец Чонгука, и именно у него мой отец выкупил маму.
— Так… — растерялась Еын, не зная, как правильно высказать свои догадки, чтобы никого не обидеть. — Твоя мама… Она… Как бы…
— Проститутка? — ухмыльнулся Юнги. — Так и есть. Была ею, по крайней мере, пока не встретила отца. Она стала Мин Суён почти сразу, частью семьи — тоже, да и я родился спустя положенные девять месяцев.
— И это не было проблемой? У твоего отца была законная жена… А ты считаешься законным наследником.
— Я ведь говорил, что быть моей женщиной значит больше, чем ты можешь себе представить, — проговорил Юнги, чуть сжимая пальцы на её бёдрах. — На самом деле не только моей… Быть чьей-то женщиной значит быть самой большой слабостью и самым большим искушением одновременно. Это как быть ключом ко всему, понимаешь? Это гораздо больше, чем девушка, больше, чем жена. Это самое большое, что только может быть. Я не выбрал тебя с первого взгляда и уж точно не с первого слова… но выбрал. Тебе остаётся только смириться.
Сердце в груди её страшно колотилось, так и грозилось вырваться наружу, пока сама Еын смотрела в глаза напротив и видела в них, кажется, намного большее, чем можно себе хотя бы представить. Было странно и страшно от осознания всего того, что было произнесено, и девушка правда не понимала до конца, как должна была на всё это реагировать. Но ей и не хотелось на самом деле — ей только хотелось податься вперёд и найти своими губами губы Юнги, поцеловать его, ладошками обхватив лицо, и в очередной раз попытаться не умереть, когда он сожмёт её талию и поцелует в ответ. Еын, собственно, именно это и сделала, а ещё подумала о том, что так, наверное, правильно, разумно и логично.