Юнги моргнул совершенно непонимающе, посмотрел на рассыпанные по всему столу бумажки и нахмурился. И именно это почему-то разозлило Еын ещё сильнее. Она ухватила его за лацканы пальто и почти вдавила в ближайшую стену, одними только глазами метая гром и молнии.
— В первый раз ничего не будет?! — снова спросила Еын. — Я сделала пять тестов — пять! — и все положительные! Что предлагаешь теперь делать, чёрт тебя дери?!
Мужчина сначала глянул на неё по-прежнему непонимающе, а потом вдруг, замерев буквально на пару секунд, снова посмотрел на результаты тестов, брошенные на кухне, и расплылся в такой довольной ухмылке, что его захотелось не просто ударить — бить снова и снова, с большой жестокостью.
— Ты знал?! — вдруг поняла девушка. — Ты с самого начала знал, что я залечу!
— Не залетишь, а забеременеешь, — поправил её довольный донельзя Юнги и отцепил руки от своего пальто. — Но это правда? Ты правда беременна?
— Тебя именно это сейчас волнует? — выдохнула потрясённо Еын, пытаясь вырвать свои запястья из его пальцев — бесполезно. — Лучше бы подумал о том, какую клинику мне выбрать, чтобы сделать нормальный аборт! И готовился к тому, чтобы вложить в это деньги, потому что у меня нет ни воны!
Юнги вдруг нахмурился невероятно сильно, весь скривился и, перехватив её за локоть, вжал в противоположную стену, заставив неприятно приложиться затылком.
— Только посмей подумать об этом ещё раз, и я не сделаю ничего хорошего.
— А что ты предлагаешь? — прищурилась Еын. — Какой от меня, как от матери, толк? Что я смогу дать ребёнку? У меня ни квартиры, ни денег, ни работы нормальной, ни образования. Ни-че-го. Ребёнок должен быть счастлив, со мной он таким не будет, потому что у меня самой нет ровным счётом ничего!
— У тебя есть я! — встряхнул её мужчина, обхватив плечи. — А у меня есть всё остальное. Прекрати думать о чепухе и не майся дурью. Специально ли я? Да, и что? Ты мне подходишь, Еын, и я не намерен тебя отпускать. Я сделал неправильно? Может быть, зато я сэкономил нам обоим время, пока бы ты всячески открещивалась от моего предложения завести ребёнка.
— Тебе правда за тридцать? — нахмурилась девушка. — Почему думаешь, как мальчишка? Ребёнок — это не котёнок. К этому надо подходить с умом, а ты просто взял и… Как ты вообще мог всё снова решить за меня?! Или ты меня с инкубатором перепутал? Решил сыграть в быка-осеменителя? Обеспечить себя наследником? А вот хрен тебе! — прищурилась Еын и неосознанно накрыла живот руками. — Как только Дэён родится, он получит мою фамилию, понял? Будет Ли Дэён, — произнесла она по слогам. — А тебя даже в свидетельство о рождении не впишу. Буду матерью-одиночкой. И буду получать компенсацию!
Девушка поджала губы и перевела дыхание, закончив со своей речью, а потом очень сильно захотела разреветься, когда увидела, что Мин Юнги только улыбался на одну сторону и смотрел на неё с какой-то неуместной сейчас абсолютно теплотой в глазах.
— Дэён? — переспросил он, а затем мягко провёл большим пальцем по её щеке. — Ты уже решила, что это мальчик, и даже дала ему имя. Правда смогла бы сделать аборт? Правда думаешь, что станешь плохой матерью? Я так не считаю.
Еын опустила взгляд и сжала в пальцах кофту на своём животе. Юнги был прав — она как-то совершенно неосознанно распланировала уже половину жизни не рождённого ещё ребёнка, а потом поймала себя на мысли, что не может — не имеет права — рожать его, становясь ужасной матерью. Еын понимала, что сама ещё слишком ничтожна для такой роли, и страшно было брать на себя другую ответственность. Даже если рядом был Мин Юнги.
— К тому же, — хмыкнул мужчина, не дождавшись от неё никакого ответа, и протянул ей вынутый из кармана пальто паспорт, — боюсь, твои планы пошли по наклонной. Не быть Дэёну Ли.
— Что? — не поняла девушка, а Юнги только кивнул на паспорт, и Еын взяла его в руки, отстранёно понимая, что это, кажется, её документы — те самые, что она просила на Рождество. Девушка открыла его с трепещущим сердцем, осознавая, что он настоящий, совсем не поддельный, посмотрела на своё фото, показавшееся удивительно удачным, а потом замерла. — Мин… Еын? — прочитала она неверяще и подняла взгляд на ухмыляющегося довольно мужчину. — Мин Еын? Ты серьёзно?! Решил меня до дурдома довести своими выкидонами?
— Ну и что тебя не устраивает на этот раз? — прищурился Юнги, скрестив руки на груди.
— Мин Еын меня не устраивает! Да это же выглядит так, будто ты… будто… ну…
Она вдруг резко потеряла весь свой настрой, засмущавшись невероятно сильно, и замямлила едва разборчиво, пряча глаза в горловине водолазки на теле мужчины.
— Что? — хмыкнул он довольно, подцепляя её подбородок. — Будто сделал тебя частью своей семьи? Так и есть. Ты ведь хотела начать всё заново, вот и начни, а я помогу.
Еын в один миг почувствовала, как затряслись у неё губы и как намокли невероятно сильно глаза, не способные более сдерживать всё в себе, и девушка, вздохнув, шмыгнула носом.
— Только не реви, — попросил её мягко Юнги, — не смей плакать, Мин Еын.
Но его слова ситуацию лишь усугубили, и девушка прикрыла лицо ладонями, спиной упираясь в стену. Рыдания сорвались с губ словно бы сами собой, а Еын почувствовала себя так убого, как никогда прежде.
— Это всё ты виноват, — прохныкала она, чувствуя, как неловко и неумело мужчина похлопывает её по плечу, явно не зная, что следует делать в таких ситуациях. — Я… Я и без того истеричная, а ты меня… и вовсе неуравновешенной сделал. А ещё я буду некрасивой, — шмыгнула Еын носом в очередной раз. — И толстой… и круглой… А ещё сексом заниматься нельзя… Ну… Когда беременность… Это тебе хорошо — ты старый пердун, а мне что делать? Я молодая ещё…
— Эй, — перебил её недовольно Юнги, снова сжав пальцами подбородок, — не перебарщивай. Моё терпение не безгранично.
— Я тебя даже не трахнула как следует, — провыла недовольно Еын, глядя в его лицо, а мужчина дёрнул удивленно бровями. — А ты мне уже ребёнка заделал. Ты — худший, понял?
— Ты — меня? — переспросил мужчина и усмехнулся. — Хочешь попробовать?
— Что? — девушка захлопала глазами, в один миг успокоившись, и посмотрела внимательно на Юнги, вытирая мокрые от слёз щёки. — Правда можно?
— В качестве исключения, — скептично скривился мужчина. — Один раз.
— И не так, как раньше, — прищурилась Еын. — Чтоб без рук, понял?
— Ты мне ещё условия ставить будешь?
— Я ведь не прошу «мамочкой» себя назвать, — фыркнула Еын, скрестив на груди руки.
— Только попробуй.
— Я пытаюсь разнообразить нашу сексуальную жизнь, которой теперь долго не будет благодаря тебе же.
— Только. Попробуй.
— Один разочек.
— Отшлёпаю.
— Уже не страшно.
— Заставлю называть «папочкой» до конца жизни.
— Хорошо, никаких «мамочек», — согласилась быстро Еын и даже улыбнулась, почувствовав, как в волосы на затылке забралась чужая ладонь.
— Может, один разок «папочка»? — усмехнулся Юнги, двинув пальцами и приблизив девушку к себе. — В качестве исключения.
— Дэён слышит тебя и думает, что ты старый извращенец, — усмехнулась Еын в ответ и чуть вздрогнула, когда на её ягодицу почти нежно опустилась ладонь. — Теперь он думает, что ты обижаешь его маму.
— А если это девочка?
— Тогда это Сэна или Сэри, — пожала девушка плечами, губами едва коснувшись чужих, оказавшихся очень близко. — Я не определилась. Но это точно Дэён.
— Моего мнения ты спросить не хочешь? — усмехнулся Юнги, однако сразу же утянул её в поцелуй, не дожидаясь ответа, а Еын подумала, что в любом случае заставит его согласиться с тем, чего захочет сама.
У них, в конце концов, уже давно не взаимовыгодное сотрудничество. Однозначно взаимовыгодное, но уже что-то совсем другое — немного непонятное и неизвестное, но совершенно точно начинающееся на «л» и заканчивающееся на «ь». А ещё у них теперь вроде как семья, так что Еын — Мин Еын — чувствует себя по-настоящему счастливой.