"Все же я правильно поступила, отправив Миру вперед с вещами. Теперь могу спокойно заниматься ребенком и не переживать за хаос переезда. "
Еще раз, поблагодарив Моник, отправила ее к Волуару. Посоветовав, напоследок, накрутить цену. Оборотница, поджимав губы, старалась не рассмеяться в моем присутствие, кивнула и удалилась.
Лола, после моего молчаливого согласия, уложила в кроватку Кенну. Сытая малышка, укачанная тряской кареты, спала крепко. От нервного ребенка, ни осталось и следа. Дочка только спала и ела.
Поцеловав мою радость в щечку, вышла в свои покои. Сундуки, с моим приданым, стояли у кровати, зазывая меня, их открыть. Перечитала письмо, переданное Бертом, перед его уходом. В который раз удивилась странности ситуации. Родители отправили моё приданое еще в апреле девяносто девятого года, долго время вещи находились в портах, терялись, обыскивались и дальше стояли на границах нескольких держав. В Марсель приданое прибыло на одном торговом судне этой зимой. И вновь было брошено, в порту. Простояв до лета на складах, сундуки наконец доставили в поместье Меркёр. И теперь вещи из моей деревни, прибыли к хозяйке — мне.
"Даже не знаю, следует ли теперь отправлять ответную посылку родителям. Письма отправлялись каждые несколько месяцев, с поместья Ганса, ответов не получала. Как дела у родителей? Здоровы ли? Надо еще раз написать им. Вдруг дойдет письмо."
Привычным движением погладила живот, опустилась перед сундуками. Их было пять штук. Вскрыв первый, начала просматривать содержимое: весь сундук забит пряжей. Покачав головой отворила следующий: сплошной росемалинг. Деревянные ложки, тарелки, подносы, игрушки всё было украшено росемалингом. Игрушки заинтересовали меня больше всего. Вырезанные из дерева звери, маленькие человечки, погремушки расписаны узорами родины.
— Это как раз то что мне нужно. И крепкое какое, — обрадовалась вещам, обратилась к сыну, — а дедушка с бабушкой твои расстарались, какие прекрасные игрушки передали. Родишься, подрастешь, будешь играть, а я переживать не буду что сломаешь. Такую вещь надо очень постараться испортить.
Отложив игрушки, заглянула в третий сундук, заполненный бутылками. И половины не хватало! Открыв одну из бутылок скривилась. Запах Линье-Акватита ударил в нос. Крепкий алкогольный напиток моей родины, сделанный из картошки. Пили преимущественно взрослые. "И куда мне его девать? Оборотни не употребляют алкоголь. А тут бутылок двадцать. И видимо, когда обыскивали вещи, забрали половину,"- звякнув стеклом, вернула бутылку на место.
В четвертом сундуке нашла много вещей для женщин. Несколько десятков гребней, маленькие зеркальца, медальоны, серьги, бусы, брошки именуемые сёлье, статуэтки в виде викингов, и в моя корона невесты. Попыталась достать корону. Аксессуар не поддавался, прекратила глупо тратить силы. "И как я в ней ходила? С ума сойти…"
Содержимое пятого сундука встретило меня запахом отцовского кабинета. Сердце сжалось от родного запаха.
— Как же я соскучилась.
Баночки с мазями отца, несколько журналов с рецептами лекарств, мешочки трав из вершин фьордов и соль из целебного источника. Рядом лежали полотна рубашек, скатертей, платков, постельных комплектов. Все было скомкано и вымазано. Озабочено пересматривая старые пятна, старалась придумать, чем исправить результат осмотра сундуков, на границах.
Оставив попытки найти решение, открыла один из журналов папы. Два письма были спрятаны между страниц. Вскрыв первое, углубилась в чтение.
"Моя дорогая дочка. Шлем тебе низкий поклон.
Молимся за твою счастливую жизнь во Франции.
За нас не переживай. Дела идут своим ходом, и времени скучать не остается.
Мама только просит сообщить, когда мы станем дедушкой и бабушкой.
Уверен, с Гансом, у вас все хорошо. Передай мужу поклон от нас. И самые светлые пожелания.
Напиши пару строк, маме будет приятно.
С любовью, твой отец, Томрод"
Закусив губу, отложила письмо. Второе письмо было от мамы. Писала она много: о жизни без меня, быте, том, как скучает. Поделилась последними новостями деревни. Написала о женитьбе Андора. Родительница удивлялась, как быстро парень связал себя узами брака. " А я будто не такая? Только успеваю мужей менять."- завершила, мама, письмо наставлениями быть послушной женой для Ганса.
"И как мне им сообщить последние новости?"
Короткий стук в двери, уведомил меня о прибытие Жерара. Только он так стучит. Три стука секунда тишины и еще три стука.
— Входите, граф.
Мужчина бесшумно вошел, оценил обстановку в комнате, а именно устроенный мной бардак, улыбнулся.
— Белль, у вас есть горничные, они вполне могут разложить вещи. Зачем сидеть на полу с растерянностью на лице? Позвольте помочь вам подняться, — протянул ладонь. Приняв помощь неуклюже поднялась, зашипев от боли в ногах, покачнулась.
— Спасибо, граф.
— И так… — вновь обвел комнату взглядом, — это ваше приданое, утерянное на границах? Какое путешествие проделали ваши сундуки. И вот они с вами. Может покажите, что передали вам родители? — спросил Волуар.
Я видела неподдельный интерес во взгляде графа Монпелье. Пожав плечами, обвела рукой сундуки.
— Да тут ничего интересного, — показала содержимое. Мужчина, с моего позволения, перебрал каждую вещь. Очень ему понравились игрушки. Такой открытой улыбки я еще не видела на лице моей пары.
— Восхитительная работа, уверен эти игрушки будут любимыми у детей. А это что? — указал на бутылки.
— Алкоголь, — отмахнулась. Интерес к сундуку с бутылками, сразу пропал у Жерара. Больше эмоций вызвали женские безделушки и журналы, переданные отцом.
— Знаете, Белль. Я почти ничего не знаю о вас. Сейчас держа эту странную статуэтку…
— Викинга, — подсказала.
— Да, да именно его…мне любопытно узнать о вашей прошлой жизни. До Франции. А я могу рассказать вам о себе.
— Граф, не лукавьте, вы знаете что я уроженка севера. Владею росемалингом и люблю детей. Достаточно информации для брака.
— Это да, но вы никогда не говорили, что из знатного рода.
Пораженно замерла, рассматривая лед глаз Волуара. "Он спятил…определенно." Старалась ответить мягче, но на языке вертелись одни грубости.
— У вас жар… — "Когда надо, прям блещешь умом, Аннабель."
— Нет, но у вас корона больше головного убора монархов Европы, — поднял мою корону из сундука, аккуратно проворачивая любовался бликами камней.
— Жерар, это головной убор невесты моей родины. У меня на родине, в каждом доме есть такие короны. Передаются от матери к дочке, по наследству, и их одевают на свадьбу.
Какое удивление на лице Волуара. Глаза широко открыты, губы приоткрылись, а во взгляде так и читалось "НЕВЕРЮ".
— Вы шутите?
— Нет.
— Как интересно, да она тяжеленая, я на дочку никогда не разрешу надеть этот аксессуар. А вы ведь человек. Слабая, я бы сказал, хрупкая девушка, и в ней ходили?
От неосознанных комплиментов, со стороны Волуара, покраснела. Найдя глазами графин с водой, выпила стакан прохладной жидкости. Взяв себя в руки ответила:
— Жерар, я выходила замуж на родине. Весь день носила корону, и вечером смогла в ней станцевать. Я крепче чем вы думаете.
— Скверно представляю вас в ней. На вашей голове лучше смотрелась бы диадема Луны клана Волуар. С вашего позволения я отнесу ее в хранилище.
— Там ей самое место, — согласилась с предложением графа.
Мужчина уже хотел выходить, но замер над письмами моих родителей. Подняв с пола бумаги, прошелся взглядом по строкам. Разозлившись, от наглости, графа, выхватила бумагу с его рук, не сдерживаясь, рявкнула:
— Вас, видимо, не учили, что читать чужие письма нехорошо.
Напряженность позы, колючий взгляд, сжатые губы. Граф был недоволен.
— Белль, — только Жерар, мог прорычать мое имя, — Когда вы сообщите последние новости родителям?
— Никогда, — не задумываясь ответила.
Золото заполнило радужку оборотня. Воздух между нами задрожал, как перед бурей. От накала волоски на теле встали. Я была готова принять ураган негодование со стороны пары.