Кто-то кричал за спиной ужасающим ором, кто-то молил о пощаде, в том самом тамбуре, что остался за ней. Но разве там кто-то был? Наверное, там прятался кто-то, и теперь этот мерзавец убивает его.
Крик становился всё громче, болью отдаваясь в ушах. Так может кричать только тот, кого разрывают на части. Хосефа хотела взглянуть, но не могла – испугалась. Страх сковал каждую мышцу её прозрачного тела. Кто это был, кто мог так кричать? Мистер Лембек? Наверное, он… Она вспомнила, как он хлопотал над ней у кровати, меняя прохладное полотенце, и не смогла сдержать слёз.
Террорист убивает его, убивает мистера Лембека, и она не может ему помочь. Хосефа рыдала, пока шла вперёд.
Она волокла ослабшие ноги, держась за длинные поручни. Этот вагон был купейным. Хосефа хотела открыть одну из дверей, ворваться к кому-нибудь, попросить помощи, но поняла, что лишь подставит других. Если она спрячется здесь, если здесь тоже есть люди, он убьёт и их всех, если они ещё живы, если они…
Хосефа остановилась.
Криков уже не было слышно, как и его шагов. Собрав последние силы, она посмотрела назад – в тамбуре было пусто. Лишь металлический скрежет, шум ветра и стук колёс.
Он открыл двери вагона, догадалась она, и сбросил мёртвое тело. Значит, все они были правы – тела не просто так исчезали, их сбрасывали на ходу.
И с ней он поступит так же.
Она ускорила шаг. Быстрее, быстрее, спрятаться где-то. Купе, ещё одно и ещё. Не открыв ни одну из дверей, не постучав ни к кому, Хосефа дошла до последней.
Тамбур был совершенно пустой. Двери следующего вагона отличались от всех предыдущих – последний вагон был багажный. Здесь не было ничего, кроме вещей. Она огляделась по сторонам – чемоданы, спортивные сумки, нет сидений, один голый пол. Так даже лучше, промелькнуло в её голове, если он убьёт её здесь, никто больше не пострадает.
Хосефа пробиралась мимо вещей и никому не нужных сумок. Кто-то из хозяев был уже мёртв, если не все. Хосефа решила, что спрячется в них. Она подбежала к двери выгрузки багажа и открыла её. Сильный ветер хлестал по щекам, яркий свет ослеплял, но не сильно, Хосефа попятилась к сумкам. Он подумает, она спрыгнула вниз, и перестанет её искать. За дверью опять шаги – теперь он пришёл за ней. Хосефа посмотрела под ноги, рядом с ней на полу – задвижка, выпавшая из двери. Она схватила её и побежала к горе чемоданов.
Секунды превратились в минуты, дыхание её стало громким, таким немыслимо громким, каким оно бывает всегда, когда нужно молчать. Сжав в руках металлическую задвижку, она слушала каждый шаг – он был уже здесь, совсем рядом. Бродил возле каждой сумки, пронюхивал каждый метр, выискивая её, как шакал.
Хосефа теряла сознание, предательски подступившая дрожь ослабила её пальцы, металлическая задвижка – единственный шанс на спасемье, чуть не выскользнула из рук. У неё гудело в ушах.
– Вы здесь? – услышала она его голос.
Господи, он с ней говорит!
– Хосефа!
Он знает её имя…
– Не надо прятаться. – Силуэт встал над ней.
Хосефа не видела почти ничего, она смогла лишь на него замахнуться.
Силуэт отступил, споткнулся о чемоданы и завалился на гору сумок.
Хосефа ударила его по голове, он вскрикнул и сразу замолк, она отшатнулась и… закричала.
Не может этого быть…
Она отстранилась от тела, отходила все дальше и дальше, к открытой двери.
– Не может этого быть, – шептала Хосефа, – я убила его. Я убила мистера Лембека…
25
Поезд
Все кружилось перед глазами – и вагон, и люди вокруг, они что-то говорили, кричали, но я не слышал почти ничего… Ничего, кроме сильного гула.
Я ещё до конца не верил, что всё это сотворил старик Хорхе. Что он был на такое способен. Неужели это он сбрасывал из вагонов людей? Я попытался вспомнить, где старик находился, когда исчезали другие, но не мог собрать мысли. Я не был уверен, мне казалось, он был рядом с нами, он никогда не отпускал малышку с рук. А она не отпускала его. У меня звенело в ушах, разболелось по всей голове. Как он мог просто скинуть её? Как он мог скинуть ребёнка…
Хорхе, скрюченный, лежал на полу и, казалось, тихо смеялся. Он сходил с ума, понял я. Все мы скоро сойдём. Этот поезд нас просто так не отпустит.
Постепенно возвращались ушедшие звуки. Вдова что-то кричала, ах да, она рассказывала Полянскому, как пыталась остановить старика, но не смогла, как осталась совсем одна в этом ужасном вагоне и что все куда-то исчезли.
– Как исчезли? – спросил я и наконец-то услышал свой голос, он был далёкий и приглушённый, как после любой глухоты.
– Хосефа исчезла, – тараторила миссис Салливан, – а мистер Лембек пошёл за ней, но тоже пропал.