Тайный советник встал, тоже косясь в окно:
– Ты Устав уголовного судопроизводства давно не читал?
– Давно.
– Почитай, обнови в памяти. Особенно разделы о преступлениях должности.
– И что там? – забеспокоился статский советник.
– Если прокурор назначит предварительное следствие, то наш министр должен будет немедля провести собственное служебное дознание. Будь готов к дрянным приемам. Тебя заставят дать объяснение своим поступкам, как ты дошел до убийства арестантов.
– Напишу правду, что не бил этого мерзавца.
– Пиши, пиши… Только вот начальство уже все про тебя решило и таким объяснениям не поверит.
– Это я понял. Ну, не поверит. Что тогда будет? Согласно уставу…
– Макаров даст разрешение на следственные в отношении тебя действия. Прокурор пришлет следака, тот начнет собирать улики, пытать свидетелей, копаться в твоем прошлом. Ты станешь ходить к нему на допросы… Все это время службу нести не будешь, тебя отстранят от нее. Когда следак решит, что улик собрано достаточно, он передаст дело прокурору Судебной палаты…
– Почему не Окружного суда?
– Потому, Алексей, что преступления должности разбирают в палате. Затем прокурор известит нашего министра, что вина очевидна, надо судить плохого человека Лыкова.
– Министр ведь вправе отказать, – вспомнил Алексей Николаевич. – Сколько таких случаев. Полицмейстера Пензы четыре года не могут посадить на скамью, губернское правление не дает согласия. А градоначальника Одессы! А тамбовского вице-губернатора!
– Ты к себе не примеряй, – с горечью возразил Зуев. – Там начальство своих в обиду не дает. А тебя, считай, наш уже сдал с потрохами.
В судебной практике это называлось разномыслием. По законам Российской империи судить чиновника за преступления должности можно было только с разрешения его начальства. А если оно не хотело отдавать полезного человека, то начинало за него бороться. Мы-де провели собственную проверку и вины никакой не усмотрели, идите к анчутке беспятому[28]. Тогда местный прокурор обжаловал несогласие начальства в Правительствующий сенат. Тот неспеша изучал дело в порядке общей очереди и выносил свое решение. Если Сенат соглашался с прокурором, это еще ни о чем не говорило. Прокурор назначал предварительное следствие вопреки воле министра. Но, когда оно заканчивалось, материалы опять шли на утверждение начальства. А то вправе было вновь отказать в возбуждении уголовного преследования против своего подчиненного. Прокурор опять писал в Сенат, тот повторно изучал дело, проверял качество следствия, выносил решение… Все это могло длиться годами. Бумаги летали туда-сюда, а человек служил и служил. Но в случае с Лыковым, похоже, на министра надежды было мало. Он уже решил, что его подчиненный кругом виноват и его следует примерно наказать.
– Я понял, – сказал Алексей Николаевич, сдерживая раздражение. – Меня Макарка защищать не станет. И как в этом случае пойдет дело?
– Почитай Устав уголовного судопроизводства, Леша! – крикнул в сердцах тайный советник. – Это теперь будет твоя настольная книга.
– Да почитаю, куда деваться, – фамильярно отмахнулся сыщик. – Ты мне скажи, раз такой умный: к чему готовиться?
– Так… – Директор департамента сел и стал чесать в седом затылке. – Так… Как бишь? Согласно уставу[29], дай бог памяти, начальство обвиняемого должностного лица прежде всего сообщает ему как о предметах обвинения, так и об имеющихся против него доказательствах вины. И требует объяснений. Когда по обстоятельствам дела окажется нужным предварительное исследование, то оно возлагается на одного из подведомственных начальству лиц. Так вот, исследование уже открыто, и поручено оно Виссарионову.
Это была плохая новость. Статский советник Виссарионов исполнял обязанности вице-директора Департамента полиции и претендовал на должность, которую Зуев вот-вот должен был освободить. Чтобы повысить свои шансы оттереть Белецкого, он захочет угодить начальству…
Нил Петрович сделал многозначительную паузу и продолжил:
– Я долго уговаривал Золотарева не отдавать тебя на расправу судейским. Но ничего не добился. Решение бонзы уже приняли, ты должен понимать. Защиты от МВД не будет никакой. Речь идет ни больше ни меньше как об уголовном преследовании. Которое должно закончиться, видимо, обвинительным приговором. Сам посуди. По уставу, если прокурор все же откроет против тебя предварительное следствие, то министр имеет право приставить к следователю своего чиновника.