– Я ничего такого никогда больше делать не буду.
– Да?
– В какой-то момент я забыл, что нахожусь на площадке. Это было слишком странно для работы.
– А для личной жизни?
– Моя жена вряд ли оценит подобные игры.
– Начните с малого. Можно позвать в спальню кошку. Есть у вас кошка?
– Нет у нас кошки. У сына аллергия.
– Нет кошки, но есть сын?
Меньше всего Л. походил на счастливого папашу, у которого в одной руке футбольный мяч, а в другой бутылка воскресного пива.
– Я, на самом деле, тут ненадолго. В смысле, в этом деле.
– Зря, ты можешь неплохо заработать. Или жена не в курсе?
Л. закашлялся.
– А разве может быть иначе?
– Мой парень знает, чем я занимаюсь.
– Еще скажи, что его это не смущает.
– Так и есть. Поначалу были шероховатости, но мы через них быстро перешагнули.
Л. покачал головой, глядя на меня с недоверием и жалостью.
– Если бы мою жену кто-то трахал, пусть и только на камеру, я сам её трахать уже не смог бы.
– То есть, куда лучше просто не посвящать благоверную в свои маленькие увлекательные проекты? Как будто бы ничего и не было.
– Лучше, если это поможет нам оплатить ипотеку, не оставляя ребенка черт знает с кем, пока мы оба работаем.
– Извини, признаю, у тебя другая ситуация. Наверное.
– Не хочешь купить дом по соседству с нашим? Будете приходить по пятницам в гости, чтобы сыграть по-соседски в карты и съесть по куску жареной индейки. А на старости лет мы будем вспоминать, как давили лягушек и жевали сырых осьминогов, или что там дальше по сценарию…
К нему вернулись добродушие и спокойствие, рука с сигаретой перестала чертить в воздухе бессмысленные графики.
– Передавай племяннице благодарность за пончики. От коллеги по работе.
– Скажу, что ты – толстая тетка из бухгалтерии, которая жрет все, что не приколочено.
Мы вернулись в гримерку, чтобы подготовиться к следующему эпизоду.
Луви, в субботу днем и дальше
Осьминоги заворожили Луви.
Она, конечно, в курсе, что такое тентакли.
Но знать и пробовать лично… Как небо и земля.
Сексуальность осьминожьих щупалец трудно переоценить. Они танцуют, извиваются, заигрывают. Пробираются под одежду, юбки развеваются…
Луви представила себя в роли художника, который широкими мазками намечает будущую сцену для фильма: вот сидит пара. Ресторан в центре города. Обед давно закончился, а до ужина еще далеко. Будний день – в зале почти пусто. Только эта пара и персонал, скучающий за барной стойкой. Мужчина и женщина не голодны. Она заказала десерт с кофе, он съел для вида салат, а теперь не спеша цедит чайничек зеленого чая. Они тихо беседуют, склонившись друг к другу.
Под столом стоит большая матерчатая сумка для покупок. Сегодня женщина купила осьминога. Тот был еще жив, когда она шла по улице и встретила мужчину, своего старого знакомого. Они решили провести немного времени вместе, пока опять не разбежались до лучших времен. Мужчина кладет свою руку поверх покойно лежащих на скатерти пальцев женщины, и говорит что-то незначительное. Она с радостью отвечает ему.
Сумка падает на бок, но они не замечают. Дымчатое щупальце с оранжевыми прожилками осторожно крадется к голой ноге женщины, скинувшей тесные туфли, и балансирует на кончиках пальцев. Тонкий хвостик щупальца раздвигает два сомкнутых пальца и поднимается все выше и выше, поглаживая женщину. Она не подает виду.
Присоски похожи на губы. Бледные от холода губы, которые исследуют все, что попадается на их пути. Они могут легко коснуться, могут пощекотать, могут нежно поцеловать, а могут и впиться, что есть сил – не отпуская жертву, пока не выпьют её досуха.
У женщины сбивается дыхание, но ей все еще удается держать себя в руках. Она продолжает разговор спокойно и непринужденно.
Щупальце поднимается еще выше, забирается на гладкое розовое бедро. На женщине дорогой синий костюм, осьминогу приходится постараться, чтобы втиснуться под тяжелую плотную ткань. А под костюмной юбкой – простое черное белье. Щупальце отодвигает трусики и ныряет внутрь.
Бармен включает музыку. Кажется… Да, кажется, это саундтреки, написанные Томасом Ньюманом для фильма «Красота по-американски». Сколько прошло времени? Две минуты? Три или четыре? Женщина закрывает глаза и вздрагивает, а щупальце уползает обратно в сумку.
Луви раз за разом прокручивала в голове эту историю, пока Л. колдовал над ней, вытаскивая из огромного надувного бассейна осьминогов и отсеченные части их тел. Какие-то были настоящими – именно их камера как бы случайно выхватывала в месиве розовых и сероватых склизких обрубков.