Кексы чуть пригорели. Луви промазала каждый греческим йогуртом, чтобы смягчить горчинку почерневшей верхушки. За ужином Лу снова уткнулся в ноутбук, разогнав назойливые мысли по углам. Подумать о том, что выбор был неслучайным? Это вряд ли. Ведь так можно дойти до вывода, будто бы Лу получает удовольствие от невозможности обладать Луви без участия посторонних членов. Удовольствие от верности неверной.
Луви, воскресным утром
Иногда мне кажется, что вся жизнь Лу – это бесконечное вязание носков и бесконечное же терпение.
Секс вчера был странным. Как репетиция в захудалом сельском клубе культуры. Отстрелялся, и слава богу. Нет, он все же был чутким и сильным, как я люблю. Не церемонился внизу и не забывал быть внимательным наверху – целовал мочку уха и тяжело дышал, просверливая горячим воздухом дорожку прямо в мое прилежащее ядро.
Но он был не со мной. Сначала его взволновали разговоры о той старой странице на Facebook, а потом он просто ушел в свою потаенную ракушку и плотно закрыл входную дверь. Когда кончил и вышел из душа, тут же задернул шторы и выключил свет. Сидел там до часа ночи, в этом своем чертовом домике, на автопилоте передвигая по реальной квартире опустевшее тело.
Когда я ложилась спать, он вязал очередные носки.
Когда я проснулась, он наводил порядок в очередном мешке с нитками.
Я не нашла ни одной новой записки, только под чехлом телефона лежала мятая, недельной давности: «Сегодня тебе повезет. Или завтра?». Перечитала и выкинула. Поцеловала Лу в макушку и почувствовала, как к горлу подкатывает легкий приступ тошноты.
Любовь к нему, к моему терпеливому и верному Лу, недостойна прайм-тайма ведущих телеканалов. Никто не стал бы снимать про нас ни полнометражное кино, ни даже сопливый сериал. Нам суждено умереть в полной безвестности, просто любя друг друга так, как мы умеем. Несовершенно.
Я была бы рада стыдиться работы и тщательно скрывать её от Лу всю нашу недолгую совместную жизнь, а не только сейчас, но не могу. Еще и потому, что дразнить его – особое удовольствие. Как раззадоривать крепко привязанную собаку и, смеясь, убегать. Не оглядываясь. Но неизменно возвращаясь назад через какое-то время.
Лу попросил меня испечь на завтрак блинов и налить чаю в термос, чтобы взять с собой куда-то там по учебе.
– Чем занимаешься сегодня? – спросил он, уже полностью вернувшись в свое тело.
– Сначала на работу, потом домой.
– И как на работе?
Сегодня будут трахать морскими угрями, например.
– Да ничего особенного. Ну, ты понимаешь, как всегда.
Лу съел тарелку блинов, перемыл всю грязную посуду и предложил выйти пораньше, чтобы прогуляться в парке за домом, пока не проснулись местные собачники.
На лестнице он шепнул, обнимая меня:
– Я не написал для тебя новую записку, поэтому скажу так. Через час ты покоришь весь мир. Не опоздай!
Отстранился и, как ни в чем не бывало, пошел вниз.
Мы любовались огромными древесными грибами и паутиной ветвей над головой. Целовались, словно подростки – глубоко и самозабвенно, прижимаясь к деревьям и чувствуя, как сухая кора цепляется за волосы. Еще не было ни одного дня, когда бы Лу не целовал меня, возбуждая каждое нервное окончание языка, будто шарик мороженого. То колючее мятное, то мягкое ванильное, то незабываемое ягодное. Лу черпал и черпал из своих глубин новые вкусы, ощущения, переживания. А я половину своих оставляла на съемочной площадке.
Не хотела, чтобы он знал, куда я иду. Рядом с шумным проспектом сразу за парком поцеловала в последний раз – легко, нежно. Извиняясь, что не могу прогуляться чуть дольше.
Лу наморщился:
– Ну, вечером же увидимся!
Я не удержалась, поцеловала его в самый-самый последний раз:
– Все равно.
Молоденький таксист дал понять, что намерен до конца дороги сидеть молчаливой статуей, так что я могла спокойно настроиться на новый долгий рабочий день.
Тот же партнер.
Та же площадка.
Та же суетящаяся ассистентка.
Та Луви, что вместо выпекания кексов в цветастом фартуке может часами имитировать оргазм за оргазмом. Иногда даже имитировать не приходится.
Только вместо «Tha» внутри головы играет «Mr. Big». Мне хотелось выскочить из такси и начать танцевать посреди улицы, как Джейк Джиллинхол в «Разрушении». Мы смотрели этот фильм вместе с Лу, и даже умудрились поссориться, обсуждая главного героя в полпервого ночи, за бутылкой дешевого красного вина.
Лу уверял, что танцевать почти сразу же после смерти жены, не стесняясь многочисленных прохожих – это свинство. А я считаю, что счастью глубоко наплевать на обстоятельства. Иногда мы счастливы просто так, без всякой на то причины. Иногда вопреки тому, что должно заставлять нас плакать. Сотни тысяч психологов, психотерапевтов и психиатров помогают людям обрести вот это самое счастье. Беспричинное, пусть и недолговечное. А у кого-то оно просто есть. Например, у героя Джейка Джиллинхола. И у меня по дороге на третий день съемок.