Разница состояла в том, что он умел преодолевать трудности. В суде имел репутацию редко проигрывающего адвоката, прирожденного бойца и триумфатора. Но сегодняшнюю маленькую стычку с тетушкой проиграл. Упрямая старая леди настояла на своем, и это не могло не вызвать у Молли злой радости.
Она обхватила себя руками и затряслась от смеха. Затем быстро успокоилась — рано смеяться, если сам Уилфилд настроен против тебя.
Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Молли спала крепко и без сновидений. Но когда вспомнила, как попала сюда, то решила быть осторожней. Не хотелось терять работу, и не ее вина, если события развивались иногда не так, как надо.
Внизу, в холле, ее встретила Дороти.
— По утрам я обычно подаю чай в восемь, — сказала она и взглянула на настенные часы — было без десяти восемь. — Чай в кухне, а мистер Уилфилд хочет видеть вас в гараже.
— Так рано?
— Я лишь передаю его просьбу.
Что ему надо? Вчера он сказал, что поедет в суд, — но не с раннего же утра? Что этот мистер надумал, если только не решил выгнать ее?
Молли вышла из кухни по узкому коридору, ведущему в гараж. Там было достаточно места для нескольких машин. Поодаль стоял темно-красный «крайслер» хозяина. Дверца машины миссис Хартли была открыта, и Грегори стоял рядом с ней.
— Вы хотели меня видеть?
— Да. Вы будете водить эту машину.
Он сел на пассажирское сиденье и, перегнувшись, открыл водительскую дверцу. Молли нервно сглотнула, предчувствуя какую-то неожиданность.
— Я должна везти вас?
Он устало ответил:
— Неужели вы думаете, что я пущу вас за руль, не убедившись, что вы умеете управлять машиной? И я хочу видеть ваши рекомендации.
— Ну конечно, — неохотно согласилась Молли. — Я и не ожидала, что вы хоть в чем-то поверите мне на слово.
Ох, не надо огрызаться! Следует быть хладнокровной и говорить вежливо.
— Такая уж у меня привычка, — сказал он. — Я не очень расположен доверять словам.
Наверное, он был бы плохим адвокатом, если бы всем доверял. Но сейчас задета ее честь, потому что, несмотря на небольшую практику, она была хорошим водителем. Надо показать ему, что он может не беспокоиться за безопасность миссис Хартли.
Молли осмотрела приборный щиток, проверила педали и переключатель скорости. Пятискоростная коробка передач — ей такие знакомы. Она чувствовала себя не так спокойно, как ей бы хотелось, волнение все же ощущалось, ее щеки порозовели, а дыхание участилось.
Только не надо смотреть на своего экзаменатора. Лучше не отрывать глаз от дороги и сосредоточиться на управлении машиной. Уилфилд нажал кнопку, открывающую двери гаража, а Молли включила зажигание, поставила первую скорость, потом вторую и, не торопясь, подрулила к выезду со двора на дорогу. Там остановилась, оглядывая шоссе. Утренний час пик уже прошел. Молли откинулась на сиденье, положив руки на руль.
— Куда едем? — спросила она.
— В город.
Это хорошо, подумала она, легче идти по прямой, без перекрестков. И вдруг ее пронзило ощущение физической близости мужчины, сидящего рядом. Даже пребывание в одной комнате с Грегори Уилфилдом заставляло напрягаться. А в машине его соседство так подействовало, что у нее чуть не закружилась голова.
Молли явственно осознала его красоту и силу. Ей казалось, что он наклоняется над ней, и не ремень безопасности, а его рука лежит у нее на груди.
— Ждете, пока вам освободят дорогу? — протянул он, и она поняла, что давно можно было выехать на шоссе, не охвати ее столбняк. Сейчас в движении образовался просвет, она резко газанула, и машина, дергаясь и сотрясаясь, выехала на правую полосу. Уилфилд вздохнул.
Они оказались на довольно свободной автомагистрали, ведущей вдоль реки к кольцевой дороге, окружавшей город. Молли держала постоянную скорость и безопасную дистанцию с идущей впереди машиной, но так крепко вцепилась в рулевое колесо, что костяшки пальцев побелели. Ей казалось, что она слышит дыхание пассажира, чувствует тончайший аромат лосьона после бритья. Но тяжелое дыхание было ее собственным, а вот исходящий от Уилфилда запах…
Молли пыталась избавиться от наваждения, но не получалось. Даже сидя молча рядом, почти не глядя на нее, он лишал ее самообладания. Еще никогда она не ощущала такой потребности взмолиться: «Оставь меня! Дай мне свободу!..»