— Ты уедешь со мной, и точка. В конце концов я твой отец!
А вот и у папочки истинное лицо прорезалось. Разозлился, что какая-то пигалица решила его строить. Но вот каждое его слово раздражало ещё больше.
— Донор спермы — вот, кто ты! — зло крикнула, поддаваясь вперёд, но Арис вновь дёрнула меня назад.
— Да, как ты смеешь! — заорал Максимилиан, и даже раскраснелся так, что глядишь, сейчас лопнет.
— А, как ты смеешь заявляться сюда и качать свои права?! Хочешь послушную собачонку, что ж, у вас с матерью ещё есть время обзавестись наследником, но уверенна, даже он поймёт, какие вы лживые твари.
Вот этого отец уже стерпеть не мог и кинулся на меня, но Аристарх быстро задвинул меня за свою спину и схватил Максимилиана за руку, которую он занёс для удара. Из-за спины Соколова смотрела в разъярённые карие глаза навеки чужого мне человека, и хотела ударить исподтишка, но Арис, странным образом влиял на меня. Я почувствовала себя под защитой, и прекрасно поняла, что Сокол лучше разберётся с отцом, к тому же уверенна, этим двоим ещё есть, что обсудить.
— Ещё раз сунешься ко мне, поверь, прострелю череп.
С этими словами и выскочила из кабинета мужчины.
Быстро шла по коридорам офиса, не замечая косые взгляды в свою сторону. Охранники наверняка где-то следили за мной, но благоразумно не мешали моему «забегу». Лифт проигнорировала, и уже спустя пару секунд неслась вниз по лестнице.
Боль дала знать о себе совсем неожиданно. Всё накатило в кучу, а перед глазами заплясали картинки из детства, молодости, мой переезд в Москву, счастье Роберта и Клэр, планы на будущее…
Я потеряла всё…
Это чувство невозможно описать. Таких слов просто не существует.
Рухнула на одну из ступенек и заплакала, обнимая себя руками.
Всю жизнь я старалась быть сильной, продумывать все шаги наперёд, быть умнее, и вот теперь, эта стена рухнула. Детская обида, которую я никогда и никому не высказывала, не показывала, нашла выход. И стоит уже признаться себе, что я до последнего верила в исправление родителей. Когда мы жили в России, у нас всё было прекрасно, или я слишком мала была и не замечала очевидного, но…
Да… Глупо… Но подобную глупость совершают все люди.
Любя кого-то, мы отказываемся замечать недостатки, и даже потом, узнав, пытаемся их оправдать и изменить. Но хватит строить иллюзии! Ничего этого не будет! Это жизнь, а не чей-то вымысел с «хэппи эндом». Жизнь никого не щадит и не проявляет милосердия. Выживает сильнейший! А это научно доказанный факт.
Не заметила, в какой момент была уже не одна.
Соколов ничего не говорил. Просто обнял и прижал к себе, давая мне время прийти в себя. И я бы просидела так целую вечность, будь это возможным. Ведь я наконец-то призналась себя, что мой дом здесь, и люди, с которыми я хочу быть всю свою жизнь — здесь. Но всё это может рухнуть в пропасть, и пора бы уже покончить с этой неизвестностью.
Враг должен быть истреблён раз и навсегда. И плевать, что скажет или сделает Сокол, когда я стану пытать всех пешек, в желании добраться до врага. И да, я это сделаю. Сделаю, даже ценой собственной жизни.
23 глава
«— Не горюй, — отвечает ему человек, — не бывает разлук, а смерть — это дверь. Мы все одни и те же души на этой земле, только меняем вид. Ты ещё найдёшь того, кого потерял, если не сейчас, то потом».
(с) Мария Фариса
Костяшки пальцев избиты до крови, кажется, потянула левую руку, может, просто сильный ушиб. Быстро сполоснув руки под сильной струёй холодной воды, перебинтовала новыми чистыми бинтами кисти рук, кое-как надела кожаные чёрные перчатки, пригладила волосы, вновь осмотрела себя внимательно на наличие ссадин и синяков, убедившись, что всё в норме, кивнула собственному отражению и стремительно вышла из дамской комнаты. Ничего не сказав, не бросив взгляд на свою личную охрану, уверенно и быстро преодолела пустые коридоры клуба, миновала бар и танцпол, взбежала вверх по лестнице и, распахнув железную дверь, вышла на улицу.