Недавно узнали печальную новость, что Настя не выдержала и покончила с собой. Как тот урод и говорил, он успел перед смертью её изнасиловать. Такое тяжело пережить. Не могу её винить, я бы и сам, наверное, трауру и дальнейшей жизни в такой ситуации предпочёл бы поставить окончательную точку. Девочки ревели, а потом мы целый вечер вспоминали ребят, вспоминали самые разные истории, в которых участвовали вместе, просто рассказывали о них. Мелисса их почти не знала, видела тогда, когда ещё сидела безвылазно внутри меня, а Эрика не знала вовсе, только слышала наши рассказы. Немного отпустило.
Хотя не обошлось и без положительных вестей. В своём внутреннем мире я преспокойно видел, а утянув туда Мелиссу, и вовсе мог провести с ней время, как и раньше. Да и ощущение потустороннего никуда не делось. Так, во время совместной прогулки, когда нас с Лизой девчонки, поддерживая, довели до заснеженной полянки с домиком на дереве, я понял, что это ощущение можно интерпретировать как эфирное зрение. Ведь когда я раньше воздействовал эфиром на глаза, то начинал видеть больше обычного.
А дальше простой логический ряд и несколько проверок. Было это воздействие на глаза или на соответствующий отдел мозга? Эфир – это энергия, таким образом я видел и чувствовал формирующиеся каменные копья Фёдора. Духи состоят, хотя бы частично, из эфира, и эфиром же я воздействую на духовную часть человека, используя простой выброс или «догму». Суммируем. Могу ли я полностью перейти на духовное восприятие мира и видеть людей?
Мне потребовалось три дня, чтобы не только перевести пока отсутствующее зрение на требуемый уровень восприятия, но и начать ориентироваться в этой мешанине энергий. Сейчас я с пяти метров уверенно различаю простого человека, одарённого – с десяти, а сильного одарённого – и того дальше. Так, я почти всегда могу найти Фёдора внутри дома. Мы замерили получившееся расстояние, и вышло что-то около двадцати двух метров. Но на таком далёком расстоянии я уже не вижу контура тела, только резерв.
А вот с окружением всё немного сложнее. Если рядом нет или долго не было чего-то живого, хотя бы травы или дерева, то различить ничего не получается. Пустота. Будучи оставленным девушками, которых я для проверки попросил отойти на разное расстояние, определил, что вокруг себя я вижу примерно на пять метров – почти вся комната, к слову. Вплоть до десяти метров я вижу и девушек, и объекты рядом с ними. Их радиус, правда, поменьше будет, не более вытянутой руки. Но даже так рядом с ними я уверенно различаю стену и что-то покрупнее спичечного коробка.
А вот дальше уже никак, всё забивается жгутами, каплями, взвесью и прочими энергетическими проявлениями. И хотя эта способность требует значительных затрат, за полдня уходит треть резерва. Я доволен. Хотя бы так, но я способен видеть уже сейчас. Правда, пришлось всё проделанное скрыть от врача: он очень неодобрительно отнёсся даже к предложению потренироваться.
Сегодня я наконец-то сниму повязку и увижу мир своими глазами. В смысле нормально увижу, а не как хаос из энергии и пустоты. Смогу увидеть девчонок во всей красе, так что, зная это, они ещё с утра умчались наводить марафет и захватили с собой Лизу, у которой теперь с этим некоторые сложности. Приятно знать, что вместе мы способны преодолеть любые неприятности, какими бы крупными или мелкими они ни были.
А вот и доктор идёт. Ко мне? Его я вижу издалека, примерно так же, как и Фёдора, что говорит если не о профессионализме, то как минимум об уровне силы. Поднимается по лестнице. Да, ко мне. Значит, пришло время.
Доктор снял бинты и попросил открыть глаза.
– Что за хрень, – пробормотал он, пока я глупо хлопал глазками, пытаясь привести увиденное к осознанному пониманию.
Догадавшись, в чём дело, я чуть не хлопнул себя по голове. Надо лучше контролировать себя, не хотелось бы испортить новые глазки просто потому, что не обратил внимания на какую-то мелочь. Прекратив подачу эфира в глаза или скорее в область мозга, отвечающую за зрение, я воззрился на доктора уже внимательнее.
– Твой дар? – недовольно осведомился он, высматривая что-то в глубине моих глаз.
– Наверно. А что произошло? – спросил я.
Что он такого увидел?
– А вы подойдите к зеркалу и повторите то, что делали до этого, молодой человек, – проворчал он. – Я же говорил: никакой активности с глазами. Если что-то будет не так, вините потом себя. Зачем, спрашивается, с таким отношением торопиться с лечением? Видите нормально? – повернул он мою голову к себе.
– Да вроде нормально. – Я посмотрел по сторонам, вверх, вниз. – Да, вижу хорошо.