Асахина перебывала девочкой-зайчиком, медсестрой и болельщицей из группы поддержки, но костюм горничной однозначно лучший. Могу даже определенно сказать, что даже если в нем нет никакого смысла, такой сюжетный ход мне все равно весьма по душе. Да, кстати, обращаю ваше внимание: осмысленные затеи Харухи можно пересчитать по пальцам одной руки.
Причин у нее, однако, всегда на все хватает, вот для нас это оборачивается кучей проблем. Можно сказать, было бы лучше, если бы все было бессмысленно от начала и до конца.
Если у Харухи и получилось что-то стоящее, то разве только это — Асахина в образе горничной. Ей это настолько идет, что аж голова кругом! Это единственная задумка Харухи, которую я целиком и полностью поддерживаю. Не знаю уж, где и почем она купила этот костюм, но относительно одежды у Харухи определенно есть вкус. Разумеется, Асахина что ни наденет, все равно будет выглядеть как первоклассная модель, но я все равно предпочитаю костюм горничной, для моих глаз это настоящая отрада.
— Я сейчас заварю чай, — милым голоском прощебетала Асахина. Она убрала метлу, поспешила к шкафчику с посудой и начала доставать чашки.
Что-то жесткое вонзилось мне в бок — это Харухи пихнула меня локтем.
— Чего глаза-то щуришь, а?
Меня так взволновала милая суета Асахины, что мое лицо и впрямь чуть не расплылось в счастливой улыбке. Такое случилось бы с каждым, кто увидел перед собой милую, элегантную и скромную Асахину.
Со стола, на котором стояла черная пирамидка, подписанная „Командир“, Харухи взяла нарукавную повязку с той же надписью, надела ее на руку, уселась на стул и окинула взглядом комнату.
У самого угла стола сидела, раскрыв толстую книгу еще одна участница нашего кружка.
— …
Это была ни кто иная как молчаливая, полностью погруженная в чтение Нагато Юки — десятиклассница из литературного кружка, которую Харухи считала чем-то вроде „трофея в придачу к захваченной комнате“.
Ее присутствие было незаметным, как присутствие азота в атмосфере, но из всех она самая странная. Можно сказать, еще страннее Харухи. Харухи непонятна от начала и до конца, мои же обрывочные сведения о Нагато только больше все запутывают. Если верить ее же словам, то эта безмолвная, безэмоциональная, безучастная и бесстрастная коротко стриженая хрупкая девочка — не человек, а созданный пришельцами механизм для коммуникации с людьми. Как это так я и сам не знаю. Она сама сказала мне об этом, я мало что понял, но, похоже, что это правда. Причем Харухи ничего не подозревает и до сих пор считает Нагато „слегка странноватой книгочейкой“.
Вообще-то, „слегка“ — это очень мягко сказано.
— Где Коидзуми-кун?
Харухи бросила на Асахину острый взгляд. Вздрогнув на мгновение, Асахина ответила:
— Ох… Он еще н… не пришел, опаздывает…
Асахина аккуратно зачерпнула чайные листья из баночки, и положила их в маленький чайничек. Я глянул на вешалку в углу комнаты. Столько разных костюмов — просто как в театральной костюмерной! Слева направо: костюм медсестры, девочки-зайчика, летний костюм горничной, костюм болельщицы из группы поддержки, юката, белое платье, „шкура леопарда“, костюм лягушки, какой-то непонятный балахон и так далее, и тому подобное…
За последние шесть месяцев каждое из этих одеяний частенько украшало собой тело Асахины. Надо сказать, никакого смысла одевать в них Асахину не было, все это исключительно ради того, чтобы Харухи была удовлетворена. Может, это из-за какой-то травмы в детстве? Например, Харухи не покупали кукол, и сейчас она отыгрывается на Асахине? Из-за этого теперь травма нанесена уже Асахине, а я коварно наблюдаю за этим и наслаждаюсь… Так, кажется, картинка получается слишком живая, так что умолкаю.
— Микуру-тян, чай!
— А… да! Несу-несу!
Асахина суетливо налила зеленый чай в кружку с надписью „Харухи“ и поспешно принесла ее на подносе.
Харухи взяла чашку и отхлебнула из нее. Затем тоном мастера икебаны, упрекающего своего ученика за нерадивость, сказала:
— Микуру-тян, мне кажется, я же уже говорила об этом. Забыла?
— А? — Асахина испуганно попыталась закрыться подносом. — Ч… что?
Она наклонила голову, будто воробушек, вспоминающий вкус съеденного вчера пшена.
Харухи поставила свою кружку на стол.
— Когда ты разносишь чай, ты должна в одном случае из трех спотыкаться и опрокидывать его! Сейчас ты никакая не неуклюжая горничная! Совсем никакая!
— А… ээм… п… простите.
Хрупкие плечики Асахины задрожали. Впервые слышу об этом правиле. Эта девчонка что, считает, что горничная должна быть неуклюжей?
— Ну, ничего, Микуру-тян. Можешь потренироваться на Кёне. Давай-ка, опрокинь чашку ему на голову!
— А?.. — сказала Асахина и посмотрела на меня. Кто-нибудь, дайте мне дрель! Я просверлю Харухи голову и заменю содержимое! Черт, боюсь, ни у кого нет — остается лишь вздохнуть.
— Асахина, это просто дурацкая шутка, которая годится разве только сумасшедшего развеселить.
„Учись помаленьку“ — хотел было добавить я, но решил все же этого не делать.
Харухи выпучила на меня глаза:
— Эй, там, идиотина! Я не шучу! Я всегда серьезна!
Тогда все хуже, чем я думал: нужно делать компьютерную томографию. Кстати, обижаться ли мне на „идиотину“? Или это будет означать, что у меня нет чувства юмора?
— Ладно, дай я тебе сама покажу. Повторяй за мной, Микуру-тян.
Харухи вскочила со стула и выхватила поднос у Асахины. После этого она взяла чайничек и принялась наливать чай в кружку с написанным на ней моим именем.
Пока я ошеломленно наблюдал за этой сценой, Харухи, проливая повсюду чай, успешно справилась со своей миссией, поставила чашку на поднос, глянула на меня, беря на прицел, и кивнула, готовая начинать. Я поспешно выхватил чашку.
— Эй! А ну не мешай!
Как это — не мешать? Если человек спокойно стоит, когда ему собираются вылить кипяток на голову, то он либо святой, либо хочет надуть страховую компанию!
Я сразу же стал пить приготовленный Харухи чай и подумал, почему же, несмотря на одинаковую заварку, чай, заваренный Асахиной, так отличался по вкусу от того, что сделала Харухи? Тут и думать нечего. Различие было в аромате любви. Если Асахина была цветущей белой розой, то Харухи — таким уникальным сортом роз, которые только шипами колют, а цвести не могут. От таких, наверное, и семян не бывает.
Пока я молча пил чай, Харухи яростно сверлила меня взглядом.
— Хмпф!
Она легко тряхнула волосами и возвратилась за свой стол. Лицо у нее было такое, будто она только что выпила горькую микстуру.
Асахина, вздохнув с облегчением, вернулась к своим обязанностям и, заварив чай в кружке Нагато, поставила ее перед читающей фигурой.
Нагато не шелохнулась и продолжала безотрывно смотреть во внушительного вида книгу. Эй, изобрази хоть немного благодарности! Танигути на твоем месте три дня молился бы на этот чай, прежде чем его выпить!
— …
Нагато перелистнула страницу, даже не подняв головы. Это было на нее похоже, поэтому Асахина, не слишком терзаясь по этому поводу, занялась чаем для самой себя.
Если бы пятый из участников кружка так и не пришел, никто бы не обратил на это внимания, но он все же заявился:
— Простите, задержался. Классный час оказался дольше, чем ожидалось.
Сияя ясной улыбкой, в дверях стоял загадочный новичок Харухи — Коидзуми Ицуки. Если бы у меня была девушка, то будь он ее другом, я бы себе места не находил. Улыбка снова всплыла на его простодушной физиономии.
— Похоже, я подошел последним и из-за опоздания задержал совещание. Примите мои искренние извинения. Хотите, угощу вас чем-нибудь?
Совещание? Какое? Я ни о чем таком не слышал.
— Совсем забыла тебе сказать, — произнесла Харухи, подперев рукой щеку. — Всем остальным сообщила на обеденном перерыве, собиралась и тебе рассказать при случае.