Около полугода назад стараниями Харухи наш мир весь целиком чуть не сыграл в ящик. Лишь только ценой моих нечеловеческих усилий и нервного истощения человечество было спасено. Странно, но ни единого поздравительного письма от глав государств я не получил, и ни один посол тоже ко мне не пришел. Хм, с другой стороны, придут они — только лишние проблемы будут, так что не особо и хочется. Наградой моей были объятия заплаканной Асахины и, если подумать, для меня этого более чем достаточно. В общем, особой радости от благодарностей Коидзуми я не испытал.
— Знаешь, у Микуру…
Попрошу без фамильярности! Повежливей.
— Прошу прощения. Похоже, мы добились, чтобы Асахина-сан больше не стреляла этими странными лучами.
И как? Ты так оптимистичен, потому что у Харухи в запасе больше нет цветных контактных линз?
— Нет, здесь поставлена точка. Я попросил помощи у Нагато-сан.
Я перевел взгляд на нее, застывшую у вокзальных магазинов, а затем обернулся обратно к Коидзуми:
— И что вы сделали с Асахиной-сан?
— Не волнуйся, она просто лишилась способности испускать лазерные лучи. Я сам не очень понял — Нагато-сан, в отличие от других TFEI-терминалов, совсем не разговорчива. Я просто попросил ее свести опасность к нулю.
— Что это еще за TFEI?
— Аббревиатура, которой мы пользуемся в своих кругах. Это не особо важно. По моему мнению, Нагато-сан самая выделяющаяся среди «них». Я вот думаю, не играет ли она еще какую-то роль кроме исполнения функций интерфейса…
В смысле, что еще делает эта молчаливая любительница книг, кроме того, что наблюдает за Харухи? Некоторые до сих пор жалеют об исчезновении Асакуры Рёко, но лично я — нет!
После тридцати минут ожидания вернулось такси с Харухи. Рядом с ней сидела Асахина в костюме официантки. Как и вчера, лицо ее было мрачнее тучи. Харухи попросила у водителя чек — наверное, собиралась включить расходы в бюджет.
Танигути и Куникида, наблюдая за этим, о чем-то переговаривались:
— Я недавно шел ночью из магазина и такси видел.
— Ну и?
— На нем вместо обычной таблички «Свободен» была табличка «Моя любовь»!
— Ничего себе!
— Я прежде чем снова глянул, такси уже уехало. И тут я понял, вот чего мне не хватает — любви!
— Там что, правда так и было написано — «Моя любовь»? Небось, бомбила какой-то на собственной тачке…
Да… рассчитывать на ведущих этот разговор придурков бесполезно. Не могу отделаться от ощущения, что проблема нехватки кадров коснулась и нас. Впрочем, если считать Танигути с Куникидой чугуном, то Цуруя должна быть живой ртутью. Разница между ними — как между шутихой и «Апполоном-11».
— Опа! Микуру! Чего на такси? Ты кто такая?
Настроение Цуруи также было приподнятым сверх всякой меры, но оно было приподнятым правильным образом. Короче, от сумасшедшего состояния Харухи ее отделяла стена и Цуруя размещалась с той ее стороны, где находится нормальный мир.
— Ого! Круть — эротика! Микуру, в каком магазине работаем? А разве до восемнадцати лет можно? А? Тебе же всего семнадцать? Ой, да не ладно, мы ж не посетители!
Заплаканные глаза Асахины на этот раз были своего естественного цвета — похоже, запас контактных линз на складе подошел к концу.
Харухи вытащила прелестную хрупкую официанточку из машины:
— Симуляция не пройдет! Быстро за съемки! Сейчас будут сцены с Микуру-тян! Это все ради «Бригады SOS»! Зрители будут потрясены таким самопожертвованием!
Вот собой и жертвуй!
— В этом мире героиня может быть только одна! Конечно, я бы и сама не прочь, но в этот раз уступаю место тебе. Как минимум, до завершения фестиваля!
Да кто тебя в мире вообще за героиню держит?
Цуруя похлопала Асахину по плечу, отчего та закашлялась.
— Это чего? Реклама? Роль какая-то? О, точно! Давай так сделаем на школьном фестивале в ресторанчике! Посетителей будет — ух!
Да уж, понимаю желание Асахины уйти в отшельницы. Никто не захочет играть за питчера, в которого летят все отбитые мячи.
Медленно подняв голову, Асахина взглянула на меня с видом мученицы, молящей о спасении, и сразу же отвернулась. Затем она тихонько вздохнула, через силу выдавила слабую улыбку и маленькими шажочками подошла ко мне.
— Извини, я опоздала.
Глядя на макушку склоненной головы Асахины, я сказал:
— Ничего, все в порядке.
— Я угощу вас всех обедом…
— Нет-нет, не беспокойся.
— Прошу прощения за вчерашнее. Кажется, я стреляла каким-то оружием…
— Нет-нет, ничего, со мной все в порядке…
Я бросил взгляд по сторонам. Нагато стояла и держала свою палочку со звездой на конце. Заметив мой взгляд, Асахина, нахмурившись, сказала еще более тихим голоском:
— Меня укусили.
Она потерла левое запястье.
— В смысле?
— Нагато-сан. Это для введения каких-то нано-машин… Зато глазами я больше стрелять не буду, так что так лучше.
Отлично, теперь можно не беспокоиться, что меня разрежет на кусочки, да?.. Однако я с трудом представляю себе как Нагато кусает Асахину. Хм, введение чего там?
— Это было вчера ночью. Она и Коидзуми-кун зашли ко мне домой…
Надсмотрщик за багажом Коидзуми что-то обсуждал сейчас с Харухи. Да, я бы тоже хотел пойти.
Меня, что ли, позвать не могли? Навестить Асахину куда как интересней, чем бродить с твоей подачи по закрытым реальностям.
— Чего секретничаем?
Цуруя нежно обвила рукой шею Асахины:
— Микуру, какая же ты милашка! Так бы домой себе и забрала бы! Кён-кун, вы дружите, да?
Ну хватит.
Сладкая парочка — Танигути и Куникида, раскрыв рты, в восхищении таращилась на Асахину. А ну хватит! Вы на ней дыру проглядите — что тогда делать?
Тут Харухи воскликнула:
— Место определено!
Какое еще место?
— Место съемок!
Ах да. Я-то уже забыл, что мы кино снимаем. Наверное, просто хотел забыть. Вообще-то, мне кажется, что правильней сказать, что снимаем мы какую-то дешевую рекламку для раскрутки поп-звезды.
— Кажись, около дома Коидзуми-куна есть огромный пруд, так что там съемки и начнем!
Харухи тут же подняла над головой флажок с надписью «Съемочная группа» и зашагала вперед.
Я окликнул Танигути и Куникиду, которые все еще жадно пожирали глазами Асахину, и по-дружески поделился с ними сумками.
После тридцатиминутной прогулки мы вышли к берегу пруда, который находился посреди холмов, почти в центре жилого района. Хотя его и можно было назвать прудом, для этого он был очень большим. Таким большим, что зимой здесь останавливались перелетные птицы и, если верить словам Коидзуми, то со дня на день можно было ждать прилета диких гусей и уток.
Пруд был отгорожен железным забором, ясно указывающим на то, что внутрь залезать запрещено. Все дело в благоразумии и воспитании. Сейчас в таких местах даже малышня не играет, исключая, может быть, полных идиотов.
— Чего встали? Быстро перебираемся!
Я и забыл, что эта девчонка — самая большая идиотка и есть. Харухи собственной режиссерской персоной поставила ногу на забор и поманила нас рукой. Асахина в отчаянии схватилась за короткую юбочку, в стороне от нее хихикала Цуруя.
— Ну и? Чего делать будем? Ага! Микуру плавать будет, да?
Асахина затрясла головой и уставилась на изумрудную гладь пруда, будто вместо воды он был полон крови. Вздохнула.
— Для перелезания этот забор высоковат. Тебе не кажется?
Коидзуми обращался не ко мне, а к Нагато. Если пытаешься завязать с ней разговор, то бесполезно. Все, чего ты от нее дождешься — «да», «нет», либо непонятного пространного монолога.
— …
Однако Нагато, на этот раз отреагировала довольно необычно, хотя все так же молча. Она приложила палец к железному столбу забора и легонько ткнула его. Казавшаяся крепкой опора свернулась, как карамель на солнце и застыла в этом положении.