Я продолжала молчать, напряженно вглядываясь в лицо Ангорского.
– Может, зайдем в дом, а то на улице холодно… – парень обхватил руками свои плечи, обтянутые тонкой белой футболкой с забавным цветным принтом на груди.
С моих губ до сих пор не сорвалось ни звука. Свят растерянно моргнул, затем робко коснулся моей руки.
Грянула буря.
– Какого note 1ты здесь делаешь?! Где все остальные? Святослав, что, черт возьми, здесь происходит?
– Вест, давай зайдем в дом и поговорим там. Здесь, как-никак, холодно! А я в одной только футболке, если ты не заметила.
– Да мне note 2, в чем ты, ясно? Пока ты мне не объяснишь, что здесь произошло, я с места не сдвинусь. – Я прислонилась спиной к своей, то есть, Костиной, машине и сложила руки на груди, всем своим видом показывая решительность и непреклонность.
– Прекрати орать, – поморщился Ангорский.
– Я жду.
– Веста, мне холодно!
– Я жду.
– Черт, давай зайдем в дом.
– Хотя чего именно я жду? Я не хочу тебя не слышать, не видеть. Мне нужно сесть в машину и найти брата, чтобы тут же закопать его под ближайшей елкой. Это его идея была? Козел, он ведь знает, что я тебя терпеть не могу и все равно все это устроил!
– Вест, то, что мы испытываем друг другу – уже давно не ненависть.
Похоже, он понял, что все уговоры бесполезны и о том, чтобы поговорить в доме, больше не заговаривал.
– А твой брат просто намного наблюдательнее тебя, и честнее. Вот скажи, неужели стоять на холоде в коротеньком платьице и в не менее коротеньком пальто так уж тепло? Ты опять просто используешь свое упрямство, чтобы не смотреть правде в глаза.
Я устала, как же я устала. Мне было очень больно смотреть на него сейчас и понимать, что вот он, такой близкий и такой нужный, никогда не станет моим. Я всего лишь игрушка, одна из многих. Да, я сейчас обманываю и себя, и его, но упрямство – это единственное, что у меня осталось, чтобы не сломаться окончательно. Сейчас надо просто сесть в машину и уехать, не важно, куда, главное, что от него, и не важно, что это сделает меня трусихой, зато я останусь собой, а не новым приложением Ангорского.
Моя девочка стояла, прислонившись к машине, и немного подрагивала. Вот только я сомневаюсь, что это было от холода, по крайней мере, не только из-за него. Конечно, я нервничал до ее приезда, да и разговор обещал быть довольно-таки сложным, а Веста так непредсказуема. Не выдержав, я просто подошел к ней, что привело к тому, что она лишь больше сжалась, и, отобрав ключи от машины, направился в дом. Не хватало только, чтобы мы оба простудились. Не на такой Новый год я рассчитывал, а я и так в последнее время мало когда получаю то, что хочу.
Я смотрела вслед Ангорскому и злилась. На себя, на него, на Костю. На праздник, холод, веселье, которое испытывали другие люди. Но больше всего я злилась на любовь. На эту чертову, гадкую, едкую змею, которая свернулась у меня на груди и жгла сердце.
– Свят?
Парень уже был у дверей, когда я его окликнула. Он замер, медленно обернулся, настороженно глядя мне в глаза, а затем усмехнулся:
– Если хочешь мне что-то сказать – заходи в дом. – Он перешагнул через порог и скрылся в доме, оставив дверь открытой.
Минуту я колебалась. Хотелось сесть в машину и уехать домой, где сесть у елки с бутылкой шампанского и молча пялиться за окно, стараясь ни о чем не думать. Но ведь Свят забрал ключи… Поколебавшись, я зашла в дом.
Ангорский стоял посреди просторного зала, нервно вертя мои ключи на указательном пальце. Его глаза зорко следили за каждым моим движением, и я почувствовала себя уже не такой уверенной. Ага, зайти, забрать, выйти, как же!
– Я тебя слушаю.
От негодования я задохнулась:
– Ты меня? Скажи, ты со своими девицами окончательно стыд потерял? Верни мне ключи, сейчас же!
– С какими девицами? – раздраженно сжал губы Свят.
– Да хотя бы взять сегодняшнюю!
– Это моя мачеха.
– Да хоть папа римский, мне плевать, – понесло меня. Затем, секунду спустя, я осеклась: – Что?
– Это была моя мачеха. Я уже несколько месяцев не встречаюсь с девушками. Если быть совсем точным – ровно столько, сколько преподаю у твоей группы чешский.
– Мачеха? – растерянно повторила я. Остальная информация в моем сознании укладываться не хотела.
– note 3! Ты что, услышала только это? – Святослав подлетел ко мне, швырнул ключи куда-то в угол и встряхнул меня за плечи. – Веста, я тебя люблю.
– И я тебя, – машинально выдохнула я, прежде чем его поцеловать. – И я тебя тоже люблю, Ангорский.
– Давай встретим Новый год вместе? – Святослав ласково коснулся моей щеки и щелкнул по носу, с улыбкой наблюдая за моим потрясением.
– А у меня есть выбор? Я боюсь даже предположить, куда ты зашвырнул мои ключи…
– Признайся, что ты письменную форму тогда на зачете из-за меня поставил.
– Нет, на этом настаивал деканат.
– Ну признайся, чего ты увиливаешь?
– Je mi líto, budete objednávky? (Прошу прощения, будете делать заказ?)
– Nás dva a nádherné káva koláčs masem.(Нам два кофе и тот чудесный пирог с мясом). – A další … Můj manžel by měl zavolat. Dejte nám vědět, jo? (И еще… Моему мужу должны позвонить. Сообщите нам, хорошо?)
Свадебное путешествие в Праге. Угадайте, кто меня сюда притащил.
– Твое произношение заметно улучшилось.
– У меня был превосходный учитель.
Я поцеловала своего мужа и счастливо улыбнулась.
– Мой.
– Ну уж нет, это ты моя.
– Через несколько часов наш второй совместный Новый год. Придумал свое желание?
– Да.
– И какое же?
– Vždy spolu. (Всегда вместе).
Комментарии: 22, последний от 13/04/2013.
Связаться с программистом сайта
.