Макгроу встал с кресла и подошел к окну. Были времена, когда с такими проблемами он мог справиться на ходу, или почти на ходу. Сегодня он воспринял новость как удар под дых, и даже в глазах все немного расплывалось. Это случалось не впервые и начинало его беспокоить.
«Тебе нужно сбросить вес, — говорила ему Мери, — ты перегружаешься на работе и уже не молод, Берт Макгроу.
Когда-то ты мог пить целую ночь, гулять напропалую — и прийти домой свежим, как огурчик, ну, почти. Но ты уже не молод. И я уже не молода, что меня огорчает еще больше. Так что не бери в голову».
Мир вокруг перестал качаться, дымка исчезла, и Макгроу отвернулся от окна.
— Здесь везде подпись Ната Вильсона, — сказал он. — Как этот чертов сопляк решился все это подписать?
— Он утверждает, что не подписывал.
— А вы что скажете?
В этом старике была еще уйма энергии.
— Не понимаю, зачем ему это, — ответил Гиддингс. — Что бы он с этого имел? Он мог бы спокойно их отвергнуть, это в его власти. Так для чего рисковать головой?
Макгроу добрался до кресла и сел.
— Гм… Это по меньшей мере непорядок. Судя по бумагам, это здание, это чертовски прекрасное гигантское здание не соответствует проекту, что сулит нам всем множество неприятностей, вплоть до — Господи, избави — до юридических.
— И уйму работы, — сказал Гиддингс. — Стены придется вскрывать. Сечения придется контролировать. — Он покачал головой.
— Сделаем все, что нужно, — отрезал Макгроу.
Он помолчал. Его воинственность исчезла.
— Но сейчас я думаю не об этом. Иногда бедняжка Мери говорит, что я становлюсь суеверен. Но ведь вы знаете, как иногда все ложится в масть — то на работе не сходятся всякие мелочи, то начинается полоса несчастий, то все стоит из-за нехватки материалов, портится погода, начинаются забастовки. — Он вытянул руки, сжал их в кулаки и уставился на них, как на врага. — А бывает, — добавил он после паузы, — этот ужас никогда не кончается. Как будто стройку — Господи, прости — кто-то заколдовал таким заклятьем, что ни один священник не справится.
Он снова помолчал.
— Вы понимаете, что я имею в виду?
Гиддингс снова вспомнил о том, как Пэт Яновский ни с того ни с сего шагнул в пустоту с шестьдесят пятого этажа.
— Понимаю, — ответил он.
Макгроу тяжело вздохнул.
— Мне стыдно признаться, — сказал он, — но в этом городе есть два здания, не буду называть ни одно, ни другое, но оба строил я, куда бы я вообще предпочел не заходить, не то что ездить лифтом.
На мгновение отогнал от себя эту мысль.
— Но оставим, это — не тот случай. — Он выпрямился в кресле, и в его голосе зазвучала решимость: — Почему кто-то затеял эти изменения, вы догадываетесь? — спросил он. — Ну ладно, тогда договаривайте.
— Вам это удовольствия не доставит, — предупредил Гиддингс.
— Ну и черт с ним. — Ярость, которую вдруг ощутил старик, была благородной, чистой, глубокой и сильной. — Нас оставили в дураках, вас как заместителя главного строителя, меня… как меня. Ну, так я хочу знать, кто и почему, черт побери!
Гиддингс пожал плечами.
— Все эти изменения по электрической части.
— Ну и что?
— Насколько я успел выяснить, — продолжал Гиддингс, — результатом этих изменений стало применение худших материалов или меньших сечений. — Потом спросил: — Вам это о чем-нибудь говорит?
Макгроу не колебался ни секунды.
— Кто-то хотел сэкономить, — ответил он.
Снова поднялся с кресла и снова уставился на скрытый дымкой мир за окном. Потом сказал через плечо:
— А тот, кто сэкономил, — на это вы намекаете — это человек, который подписал подряд на электрооборудование?
Снова, как и раньше, окружающее замерло, и дымка исчезла. Макгроу обернулся. Руки спрятал за спину, чтобы скрыть охватившее его напряжение.
— Поль Саймон, — вы на него намекаете?
— Я говорил вам, что это только догадки.
— Это я уже слышал.
— И я предупреждал, что вам это будет не по вкусу.
— Да, — ответил Макгроу другим, спокойным тоном. — Мне это не по вкусу. Мне не доставляет удовольствия, что вы так думаете, и еще меньше, что я сам думаю так же.
Он наконец достал из-за спины свои руки и долго молча рассматривал свои растопыренные подагрические пальцы. Когда он снова взглянул на Гиддингса, лицо его посерело.
— Мы это выясним, Уилл. Даже если мне придется придушить его этими вот руками и измолотить в кашу, выясним. Я вам обещаю. Потом… — Старик не договорил, как будто забыл, что хотел сказать. Устало провел рукой по лицу.