Мэр сконфуженно молчал.
— Я хочу сказать, — продолжал губернатор, — что наша новая с иголочки, ослепительно прекрасная «Башня мира» совсем не символ прогресса, она символ упадка, это просто еще один динозавр. — Он допил коньяк и вздохнул: — А теперь поедем туда и скажем всем, что здание, которое мы сегодня открываем, — это символ будущего, надежда человечества, величайшее событие с момента изобретения колеса. — Он устало поднялся. — Что еще, черт возьми, мы можем сказать?
Глава VIII
14.30–15.02
Заместитель шефа городской пожарной охраны Тимоти О’Рейли Браун был высокий, костлявый, жилистый мужчина с низкой температурой кипения. Ната он не знал, но знал безупречную репутацию Бена Колдуэлла, а поскольку в городе не было человека, не знавшего о «Башне мира», то Тим Браун в общих чертах понял, о чем речь. Однако уже скоро он сказал Нату:
— То, о чем вы мне рассказываете, — ваше внутреннее дело. У меня нет желания в него вмешиваться. Решайте все сами с Бертом Макгроу.
— Вам, разумеется, виднее, — ответил Нат, — но разве иногда не бывает так, что чтобы закончить в срок уникальное сооружение, перестают обращать внимание на точное соблюдение противопожарных норм или вообще их обходят?
Он старался быть как можно тактичнее. Но все усилия пропали впустую.
— Нет.
— Никогда?
— Я же сказал.
К чертям тогда тактичность!
— Все это чушь, — сказал Нат, — и вы это прекрасно знаете. Большинство инспекторов пожарной профилактики — порядочные люди, как и большинство полицейских, большинство строительных инспекторов и большинство поставщиков, и большинство ошибок, которые случаются, они делают с наилучшими намерениями. — Он помолчал. — Но таковы не все, и вам это прекрасно известно.
Тим Браун ответил:
— Двери прямо за вами. Я не знаю, на что вы намекаете, но не намерен дальше вас слушать. Вон!
Нат не обращал внимания и продолжал.
— Предположим, — сказал он, — предположим, что просто…
— Я сказал — вон!
— А я считаю, что вы не имеете права, — ответил Нат, — и еще представьте тот скандал, который произойдет, если вы меня выставите, а в Башне и в самом деле что-то случится. — И после паузы добавил: — Могут подумать, что у заместителя шефа пожарной охраны Брауна рыльце в пушку, а? Или вам и это не страшно?
Тим Браун уже поднимался с кресла, но тут вдруг снова сел. Ночной кошмар каждого государственного служащего — возможность обвинения в коррупции, что истинного, что ложного. Поэтому Тим Браун заколебался.
— Я никого не обвиняю, — продолжал Нат. — Мне только не хватало обвинения в ущербе чести и достоинства! Но я еще раз хочу сказать, что кто-то, видимо, провел изменения в электрической сети здания, и эти изменения, возможно, снижают запроектированный уровень безопасности, и что если подобные отступления были допущены и в отношении противопожарного оборудования, чтобы не задерживать запланированное открытие, то, если, не дай Бог, что-то случится, — мы все погорим и никто не поможет.
Он откинулся на спинку кресла.
— Возможно, я гоняюсь за призраками. Надеюсь, что так. Теперь можете сказать, что я сумасшедший, и я принесу вам извинения за потерянное время.
Браун все еще молчал, усиленно размышляя. Наконец произнес:
— Чего вы хотите от меня?
— Это ваше дело, но…
— Так не пойдет. Вы приходите сюда, кричите: «Пожар!», а потом умываете руки и отходите в сторону. Вы…
— Если вы перестанете выпендриваться, — ответил Нат, — мы сможем поговорить по существу, но не раньше. — Он встал. — Теперь это ваша забота. — Он направился к дверям.
— Подождите, — задержал его Браун. — Садитесь.
На его лице проступила усталость. Он глубоко вздохнул, пытаясь вернуть самообладание, потом неторопливо сказал:
— У меня больная жена, язва и нехватка пожарных, и это в городе, полном людей, которые плюют на безопасность, которую мы им пытаемся обеспечить, которые думают, что пожарные устройства — это игрушки. Вы знаете, что за последнюю неделю я потерял двоих, — двое ребят лишились жизней только потому, что выехали по ложной тревоге?