Все три женщины с головы до пят были одеты во все черное. Они были типичными представительницами женского общества Дестини, так сказать, его духовными образцами и лидерами. Бет Энн сразу узнала Мэми Каннингхэм. Амбиции этой тетушки с лошадиным лицом были вполне удовлетворены во время прошедших выборов, в результате которых ее муженек, владелец платных конюшен, стал мэром города. Узнала она и Аниту Келлог, старую деву, преподававшую в школе. Третья женщина была младше первых двух, по крайней мере, лет на двадцать пять. Это была хорошенькая блондинка с нервным выражением лица. Узнав ее, Бет удивленно вскинула брови и ощутила тихую радость.
Китти! Она и Китти Галлен были закадычными школьными подружками. А потом она вышла замуж за Дугласа Харди, владельца лавки, Бет Энн совсем увязла в работе в «Отдыхе путника» и они перестали встречаться. Еще до того, как здесь появился Том. После той постыдной истории Бет Энн почти не появлялась в городе. Ее никто не приглашал туда, боясь, что она запятнает его репутацию своим распутным поведением.
Сердце Бет Энн тревожно всколыхнулось лишь на секунду, но она взяла себя в руки и приветствовала посетительниц чуть заметной улыбкой.
— Что-то вы, леди, далеко от дома отъехали, не страшно?
— Потаскуха загораживает нам проход в дом, Мэми, — возмущенно сказала школьная учительница. — Это верх непорядочности!
Трио остановилось перед крыльцом. Немного косившие глаза миссис Каннингхэм сверкали гневом, и в ту минуту Бет Энн могла поклясться, что где-то вдалеке, нарастая, зазвучал клич «Вперед, крестоносцы!»
— Прочь с дороги, негодная Изавель[1]! — рявкнула Каннингхэм, так что перья на ее шляпке затрепетали.
Матрона была исполнена фанатичной решимости.
Бет Энн ничего другого и не ожидала, и все же она вся напряглась, выпрямила спину и вздернула подбородок. Ее уязвили обидные слова, поразили в самое сердце, но она решила не терять остатки гордости, показывая им свое смущение. Они увидят то, что хотят увидеть. Уж она их не разочарует!
Злорадно сверкая глазами, Бет Энн вдруг задрала юбку и, поставив одну ногу на низкое перильце крыльца, выставила на всеобщее обозрение свои подвязки и чулки! К ее величайшему удовлетворению, эта демонстрация вызвала у всех трех зрительниц сдавленные восклицания. Бет усмехнулась и сказала многозначительным контральто:
— Прежде чем войти, сначала скажите, по какому делу вы пришли, миссис Каннингхэм.
Багроволицая Мэми Каннингхэм, едва не подавившаяся слюной, глубоко вздохнула, чтобы перевести дыхание и громогласно объявила:
— Мы пришли для того, чтобы немедленно увезти преподобного отца Темпла из этого царства греха и порока! И даже если нам придется штурмовать сами врата ада, мы ни за что не свернем с избранного пути!
Губы Бет Энн скривились в усмешке, и она рассмеялась:
— Так идите. Кто же вас держит?
Глава третья
— Бесстыдная девчонка! — возмущенно прошипела миссис Каннингхэм.
В ответ Бет Энн только снова рассмеялась и пробежала по веранде к двери Зака. Распахнув ее настежь, она оперлась о косяк, провокационно подбоченясь и выставив вперед грудь, а затем поманила трех матрон пальцем.
— Вот он где. Сожрите его.
Три женщины растерянно переглянулись, затем миссис Каннингхэм решительно подобрала полы платья и застучала каблучками туфель по ступенькам крыльца. Ее подруги двинулись следом. Перед дверью в дом их встретил Вольф Линдер.
— О! Добро пожаловать, миссис Каннингхэм! — проговорил он, радушно улыбаясь. Однако, в глазах его появились тревога и подозрительные искорки. — Что привело вас, леди, в «Отдых путника»?
— С дороги, мистер Линдер! — решительно проговорила миссис Каннингхэм и без особых церемоний своим пухлым локтем отодвинула в сторону хозяина дома.
Школьная учительница сморщила губы так, что ее рот стал похож на чернослив, и проследовала за предводительницей.
— Как это гадко с вашей стороны, Вольф Линдер! — сказала она на ходу. — Как вы могли одобрить такое положение вещей?! Такое немыслимое положение вещей?! Ума не приложу!
— Что… Что? — смущенно переспросил окончательно сбитый с толку Вольф.
— Возникла некоторая тревога э-э… за состояние здоровья преподобного отца, — нерешительно пробормотала Китти.