Она растворилась в ласках Зака, мысли метались хаотично и трудно было о чем-то связно подумать. Том никогда не дарил ей таких волнующих поцелуев. Зак целовал так, что казалось, вся Вселенная отодвигается на второй план, а на первом они остаются только вдвоем… Его поцелуй был чистым, неразбавленным нектаром рая… Он не мог насытиться ею, а она не могла насытиться им. Колени Бет подогнулись, и она отчаянно прижалась к Заку. Голова кружилась…
Она знала, что с радостью отдаст свою жизнь за лишнее мгновение этого наслаждения. Вдруг Зак оторвался от нее. Бет поникла у него на груди, тяжело дыша и медленно возвращаясь в мир земной. Она почувствовала, прижимаясь ухом к его грудной клетке, что его сердце так же сильно бьется, как и ее собственное.
— Итак, — приглушенно и не своим голосом проговорил Зак, — это для нас обоих будет хорошим уроком.
Никогда еще Бет не испытывала такого горчайшего унижения, как после его слов. Она стояла перед ним беззащитная. Только сейчас Бет поняла, что наделала. Она ответила — несомненно, ответила, — на поцелуй… священника! Слабость и стыд были написаны на ее лице и она была не в силах скрыть их. Он мог смотреть и осуждать. Желчь подступила к ее горлу и жгла его, отчаянию не было границ. Бет оттолкнула Зака, но он успел поймать ее за руки.
— Пустите, вы… змей! — прошипела она.
Зак недоуменно заморгал. Проклятье, до чего же она противоречива!.. Неужели возможен столь быстрый переход от состояния тающего сахара к состоянию жгучей крапивы?! Зак умиротворяюще проговорил:
— Не волнуйся, дорогая. Я не хотел тебя обидеть.
— Ты сделал это нарочно, чтобы отомстить мне!
Господи, какой он жестокий! У Бет не было слов. Он точно знал, что делать для того, чтобы унизить ее! Слезы жгли ей глаза, но она держалась, не желая показывать их.
— Не совсем, — проговорил Зак. На этот раз нотки раздражения появились и в его голосе. — Хотя я повторяю — играть с собой в разные штучки больше не позволю.
Бет вырвала свои руки, вся пылая…
— Ты злобный, ненавистный, ни на что не годный… Я тебе больше не дам шанса так издеваться над собой, так и знай!
— Отлично! — сказал Зак. У него заходили желваки. — Только запомни — я вижу тебя насквозь, и если ты еще хоть раз попытаешься со мной что-нибудь выкинуть… я отплачу тебе сторицей.
— Не угрожайте мне!
— Ну, зачем же так? Это же не по-христиански, — усмехаясь сказал он. — Пока ты будешь вести себя по-человечески, мы будем оставаться друзьями. — В выражении его лица вдруг появилось что-то хищническое. — Очень близкими друзьями.
— Вы обманываетесь! — Она была настолько разъярена, что едва не топнула ногой, но в последний момент удержалась и только показала ему рукой на дверь. — Если вы закончили, вон из моей комнаты! К чертовой матери!
Заку начинало это нравиться. И хотя у него не было никаких сомнений относительно результата, сам процесс охоты становился все более увлекательным.
— Подумать только, и это говорит леди? Похоже, мне вновь придется напомнить вам о приличиях после таких ругательств, а?
— Вон! — крикнула Бет.
— Как угодно.
Зак повернулся и пошел к двери. Перед ней был настоящий мужчина. Вид его полуобнаженного торса манил к себе с волшебной силой. Он был совсем не похож на священника. Бросив на нее последний взгляд, — при этом его глаза снова дьявольски блеснули. — Зак заметил:
— И все же, боюсь, вы не сможете устоять перед искушением, дорогая моя. Знаете… никогда еще наставления о правилах хорошего тона не были мне так приятны.
Челнок с ярко-красной пряжей просвистел возле его уха. Зак со смехом увернулся и выскочил за дверь. Взбешенная Бет, не раздумывая, схватила второй челнок с пряжей и изо всех сил запустила ему вдогонку. В следующее мгновение за дверью раздался звук глухого удара и крик боли.
Охваченная ужасом, Бет Энн выронила остальные челноки, уже заготовленные было для метания, и бросилась в распахнутую дверь. Зак уже склонился над маленькой фигуркой, лежащей на полу.
— Бак!
— Оу-у…
Вертлявый ковбой, морщась от боли, с помощью Зака с трудом принял сидячее положение. Бак держался за лоб, где уже начинала вздуваться багровая шишка.
— Боже всемилостивый, мисс Бет Энн! За что это вы меня так, а?!
Растерянная Бет Энн помогла пастуху подняться на ноги и стала смущенно извиняться.
— Бак, мне страшно жаль. Это была случайность.
— Случайность?! Похоже, подобные случайности входят у вас в привычку, — проворчал Бак.
Бет Энн покраснела.