— В Оксфорд принимают Носителей, людей со спящей формой и даже с активным заболеванием. Джаспер мог подружиться с кем-то из них. Мне об этом знать неоткуда.
— Да, — согласился он, — в Оксфорд принимают Носителей, людей со спящей формой и с активным заболеванием. Насколько я знаю, сейчас их в университете трое. На курсе Джаспера нет ни одного.
— Если вы уже об этом знаете, то я не понимаю, почему вы задали мне этот вопрос.
Члены Коллегии сутулились над своими экранами, несомненно совещаясь относительно враждебности, проявляющейся в ее поведении.
— У Джаспера был друг по имени Энкиду. Нам хотелось бы с ним связаться.
Ана пожала плечами:
— Я о нем никогда не слышала.
— О! — отозвался смотритель. — Похоже, что это просто-таки таинственная личность.
— Вы думаете, что у него есть какая-то информация о похищении?
— На этом этапе я не уполномочен обсуждать ход расследования.
Щека у Аны загорелась так, словно он отвесил ей пощечину.
— А разве мы сейчас не заняты именно этим? — осведомилась она. Встав, она подошла к буфету под экраном. Стоя спиной к комнате, она начала поправлять букет подсолнухов в высокой вазе. — А что вы можете мне сказать? Похитители уже связывались с его отцом? Что им нужно?
— Ну, это будет зависеть от того, кто они такие. Это может быть вооруженная банда, которая потребует выкуп. Это могут быть параноики, решившие, будто Джаспер участвует в заговоре, в результате которого «Новастра» захватит весь мир. Это могут быть религиозные фанатики, выступающие против применения бензидокса. Это может быть секта «Просвещение».
— То есть они пока не дали о себе знать?
Смотритель зевнул и потянулся, закинув руки и демонстративно отказываясь отвечать. Она вынула из вазы увядший подсолнух, ухватив его за верхнюю часть стебля, и повернулась к смотрителю.
— Ну и как бы вы оценили его шансы на основании тех скудных сведений, которые вам удалось собрать?
— Мы надеемся, что это какие-нибудь сумасшедшие из Города, добивающиеся внимания, зная, что из-за его отца обязательно поднимется шумиха.
Горло Аны перехватило болезненной судорогой. Она сжала двумя пальцами стебель подсолнуха, расплющив его.
Мужчина из Коллегии кашлянул:
— Коллегия решила, что мы снова посетим вас завтра утром, Ариана.
Ана окончательно переломила стебель. Оторвавшаяся головка цветка упала на пол.
— Хорошо, — ответила она, холодно глядя на смотрителя.
— Смотритель, — осведомился представлявший Коллегию мужчина, — у вас на сегодня еще есть вопросы к Ариане?
— У меня все, — сказал он. — Пока.
Он наклонился, ухватил с подноса пару печений и снова выпрямился. Члены Коллегии отключили экраны и убрали их в чехлы. Теперь их интерфейсы высвечивали эмблему Коллегии: золотой треугольник в ослепительно-белом круге.
Ана подняла руку запястьем вверх.
— Можно? — спросила она.
Женщина кивнула. Ана расстегнула монитор пульса и вернула его ей.
— Коллегию можно не провожать, — проговорил мужчина.
— И смотрителя тоже, — добавил Домбрант.
Подмигнув Ане, он запихнул в рот сразу оба печенья.
6
Поиск в сети
Из кухонного окна Ана смотрела, как посетители идут по двору и подъездной аллее. Датчик движения на воротах уловил их приближение. Ворота распахнулись. Пока члены Коллегии проходили в них, смотритель обернулся и посмотрел на дом. Его взгляд нашел ее в окне. Она возмущенно посмотрела на него, сжимая поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели. На его лице отразилось любопытство. Он улыбнулся, шутовски напялил воображаемую шляпу и вышел на улицу следом за Коллегией.
Ана перевернула поднос. Фарфоровые чашки, молочник и остатки печенья обрушились в мойку.
— Коллегия желает вернуться и поговорить с вами завтра, Ариана, — передразнила она мужчину. — У вас есть еще вопросы, смотритель? Да, — ответила она, имитируя ирландский акцент смотрителя. — Мне бы хотелось узнать, почему я такой придурок.
Громко топая, она вернулась в гостиную и взмахнула рукой на уровне груди, включая свой интерфейс. Он заработал, автоматически синхронизируясь с плоским экраном. Ей хотелось позвонить отцу и рассказать, что все прошло отвратительно, и в этом виноват только он, потому что не предупредил ее насчет смотрителя Домбранта. Вот только отец постарается ее успокоить. Он скажет, что она реагирует чересчур остро, что ей надо взять себя в руки. Ане до смерти надоело себя контролировать. Ей хотелось визжать, ругаться, крушить все вокруг. Она не выдержит еще одной встречи с Коллегией уже завтра — она обязательно сорвется. Все закончится тем, что она скажет им, куда бы они могли пойти со своими идиотскими тестами на ассоциации и творческими заданиями.