В магазине была толпа народа, но это меня не смутило, как если бы я вдруг стал призраком и мог проходить сквозь них, не мешая и не получая дискомфорта. Мне было спокойно. Возможно, именно за счёт той самой песни, что звучала уже не только в ушах, но и по всему телу, подарив спокойствие. И я уже заранее знал, что буду говорить своим случайным собутыльникам и, несомненно, любовникам. К тому же, я взял неплохие виски, ликёр и несколько бутылок пива, если утром вдруг придётся протрезвиться. А я не сомневался, что придётся. Стоило мне только зайти в квартиру и начать разуваться, как по квартире пронеслась трель звонка.
Выйдя из красивой позы рака, я открыл двери. Да, Ричард и Мик всегда потрясно смотрелись вместе – миниатюрный, соблазнительный, рыжий чертёнок, а рядом с ним высокий, статный мужчина, со слегка прохладным взглядом синих глаз. При всём при этом Мик был силён, как лев, что меня в нём всегда слегка угнетало, но ничего не попишешь – сильнее, так сильнее. Почему меня это угнетало? Да потому что он в любой удобный момент мог уложить меня на лопатки. Не дожидаясь приглашения, Ричард нырнул в квартиру и тут же повис на мне, заткнув мне рот поцелуем. Коротким, но пробравшим меня до костей. Мик же прошёл в квартиру и даже закрыл за собой дверь. Он же на мне виснуть не стал, но вполне себе по-хозяйски обнял за талию и грубовато поцеловал. Ричард довольно рассмеялся:
– Как вы круто смотритесь, а? Арти, с чего ты вдруг решил нас позвать?
– Что-то я давно Гилберта не видел, – копируя тон Ричарда, отозвался я, вынырнув из объятий Мика и принимаясь разуваться.
Вопросов от брюнета по поводу моей руки не последовало – видимо, рыжик ему уже всё рассказал, что невероятно облегчило мне жизнь. Мы медленно переместились на кухню, где распили ликёр, а затем принялись и за виски. Медленно, но верно скованность уходила, приходила привычная развязность, за ней пришли пошлые шуточки.
«Некоторые танцуют, чтобы не забыться,
Некоторые – чтобы обо всём забыть».
Из кухни мы перекочевали в комнату, где всё вдруг погрузилось в приятную полутьму, где через время стало невыносимо жарко и хорошо. Все лишние мысли вылетели из головы, осталось лишь ощущение чужих рук на собственном теле, прикосновение чужих губ к собственным. Жаркая теснота, дикое удовольствие и пламя страсти, что не собиралось угасать до самого утра, пока губы рыжего мальчишки скользили по телу брюнета, а его задница принадлежала мне.
Когда же Ричард, наконец, успокоился и рухнул, обессиленный, на кровать, тяжело дыша и уже засыпая, мы с Миком остались наедине. Я и сам едва держался после такого сильного трио, но брюнет, похоже, останавливаться не собирался. Он медленно усадил меня на себя, вырвав из моей груди очередной хриплый стон.
– Кажется, Арти, тебе пора выехать куда-нибудь, – спокойно заметил Мик, медленно, сильно двигаясь во мне и скользя ладонями по пояснице, заставляя меня теснее льнуть к нему. – Не думал о том, чтобы выехать из города?
– А куда я денусь? – выдохнул я, с трудом сглатывая слюну, поскольку в горле изрядно пересохло от непрекращающихся стонов и частого, сбитого.
– Да хоть к своему же деду в Ирландию смотайся на месяцок, – предложил Мик, сильно сжимая мои ягодицы, подбавляя к удовольствию боль. – Выглядел ты загнанным, когда мы пришли.
– Работа, старик, работа, – прошептал я, приникая к губам брюнета, чтобы заткнуть его, а не потому, что мне хотелось его целовать.
Хотя, скорее это был не поцелуй, а жадное касание губ и соприкосновение языков, как если бы мы боролись друг с другом. Он двигался всё сильнее, глухо порыкивая от удовольствия. Меня мелко трясло, хотелось ещё, пусть я и готов был отрубиться в руках брюнета. Наконец, сладкая судорога развязки скрутила моё тело, и я кончил, теснее прильнув к мужчине и оставив на его плече след от укуса. Впрочем, Микаэлис и так уже был исцарапан и искусан Ричардом, кое-где были следы засосов – яркие, крупные, словно рыжик пытался заявить свои права на этого мужчину. Микаэлис вновь несколько раз втолкнулся в меня, насаживая особенно глубоко, и только после этого кончил. Он снял меня с себя и, откинувшись на кровать, закурил. Я упал рядом и хотел было уже присоединиться к нему со своим дымом, но Мик всунул мне в рот собственную сигарету – своего рода трубка мира. Чуть усмехнувшись ассоциации, я сделал глубокую затяжку и выпустил дым в комнату, в которой до сих пор было жарко, пахло алкоголем и сигаретами. Я даже подумал о том, чтобы дойти до окна и приоткрыть его, чтобы впустить свежий воздух, но потом понял, что уже ничего не могу делать и, сделав очередную затяжку, уснул, уложив голову на грудь брюнету. И что самое приятное – мне не снились сны. Я впервые за долгое время смог выспаться и отдохнуть, как телом, так и душой.
***
Утром (но далеко за полдень) я проснулся вместе с Ричардом – рыжик завозился и задел рукой мои волосы. И, несмотря на то, что уснули мы ближе к шести утра, а сейчас был всего лишь час дня, я чувствовал себя невероятно хорошо.
Постельное бельё было безнадёжно потеряно, поскольку оказалось засыпано пеплом, испачкано засохшей спермой, а местами и капельками крови, но и это не омрачило моего настроения. Ричард блаженно улыбнулся мне и подарил первый утренний поцелуй. Так странно. Его губы казались по-детски мягкими, как будто я и в самом деле целовал пятнадцатилетнего мальчика, а не взрослого мужчину, почти что моего ровесника. И я вспомнил, как приятно было целовать губы Гилберта с утра, а потому я лишь более пылко поцеловал Ричарда в ответ, выкидывая своего возлюбленного из головы.
Рыжик довольно усмехнулся и взобрался на меня, чуть потерявшись бёдрами о мою плоть. Разорвав поцелуй, он по-заговорщицки глянул на меня:
– Идём в душ, м?
Обрадовавшись возможности справиться с утренней проблемой в виде стояка, я кивнул. В конце концов, у меня выходные, имею же я право так расслабиться?
Когда мы с Ричардом вышли из душа, Мик уже тоже проснулся, а потому утащил Ричарда с собой обратно в ванную. Всё же, они – забавные ребята. Натянув шорты и футболку, я снял с кровати спальное бельё и постелил новое, решив это выкинуть к чертям собачьи – стирать его было бесполезно. Вспоминая безумную ночь, я довольно ухмыльнулся, про себя отметив, что было бы неплохо как-нибудь потом повторить.
Я стоял на кухне и варил кофе, попутно готовя сырный омлет с ветчиной, что стоило мне огромных усилий – над больной рукой пришлось порядком поиздеваться. На кухню выползли Ричард и Мик, довольные, как стадо слонов на водопое.
– Доброе утро, – улыбнулся я, разливая не очень крепкий кофе по чашечкам и доставая молоко. – Сейчас будет завтрак.
– Какой Арти заботливый, – усмехнулся Ричард, восседая на коленях брюнета и вновь пожирая меня взглядом.
– Да уж, заботливее тебя будет, – цинично отозвался Микаэлис, раскуривая ароматную сигариллу. – Артемис, откроешь окно?
– Я сам! – Ричард подскочил и, потянувшись через своего любовника, открыл форточку. – Ты что, не видишь? Арти занят и у него больная рука.
Про себя я лишь тихо посмеивался над ними, наслаждаясь этим лёгким посторонним шумом и вдыхая аромат кофе, что парил где-то под потолком, готовый вот-вот улетучиться в форточку. Наконец, завтра был готов, и я подал Ричарду и Мику их тарелки с омлетом.
Ричард тут же принялся уплетать за обе щеки, и я даже обрадовался, что согрел себе паэлью, и оставил парням добавку. Мик же снисходительно улыбался, поглядывая на рыжика и тоже принимаясь за завтрак. Мне было хорошо и спокойно, поскольку даже похмелья не было, тело не ныло, хотя Мик горазд извращаться по-чёрному. Сигарета медленно тлела, испуская ароматный дым и расслабляя лишь больше.