Стою по колено в море лилового вереска. Тихо кругом. Ни души.
Вон там он их видел. Эти пляшущие огоньки. Вон там, под соснами, где начинается тропка, убегающая вглубь леса.
Наклоняюсь и подбираю с земли гильзу - маленький, в мизинец длиной, латунный стаканчик. Триста восьмой калибр. Даже странно, что ее не заметили - земля вокруг буквально истоптана ботинками копов.
Сжимаю гильзу в кулаке и оглядываюсь на осиротевший домик Симмонса. От крыльца отъезжает, тяжело переваливаясь на кочках, черный фургон с золотой эмблемой на боку.
Почему-то кусочек металла в руке придает мне сил.
Не знаю, кто манил Симмонса из ночной чащи, но убил его человек.
***
Спускаясь, обхожу холм с другой стороны. Здесь у подножия стоит лачуга Комптонов - «последних хиппи», как называл их Симмонс. Комптоны заняли брошенный домик с полтора года назад. Ни с кем с тех пор особо не сошлись - они не любят военных, даже бывших, а здесь, в поселке, таких добрая половина.
Я застаю их во дворе. Магда - тонкая и хрупкая, глаза что озера - возится у цветочной клумбы. Пальцы перепачканы жирным черным глиноземом, ко лбу пристала светлая прядка. Кейси - ее муж - сидит на перевернутом ящике и тянет бледными губами дым из толстой папиросы.
Подхожу ближе. Облокачиваюсь на забор.
Кейси меня старательно не замечает. Выкурив одну папиросу, лезет за другой. Когда я, наконец, окликаю его - тяжело поднимается с ящика, подходит и тоже кладет на забор мосластые локти.
Молчит.
- Слыхал уже про Симмонса?
Кейси кривится. Кончик папиросы, вставленной в уголок его губ, качается вверх-вниз.
- Жалко его.
- Жалко. Кейси, я спросить хотел... ты ничего не видел утром? Может, кто поднимался на холм или спускался?
Магда вскидывает белокурую голову. Прислушивается. Я смотрю Кейси прямо в глаза, и он справляется, не отводит взгляд. Где-то далеко над озером прокатывается гром - звук такой, как если бы огромную старую тряпку разорвали в клочки.
- Я все уже рассказал полиции, мистер Браун. Мы с Магдой спали, когда все случилось. Просто тихо спали в своих постелях.
- И даже не слышали выстрелы? Я так думаю, когда этот ублюдок спустил курок, грохнуло будь здоров.
- Нет. Ничего не слышали. Что-то еще, мистер Браун?
Он чужой. И чем дольше я на него смотрю, тем отчетливее это понимаю. Пока такие как я раскручивали маховик войны, такие как он пытались его остановить, вставляя живые цветы в пропитавшиеся кровью и фосфором шестерни.
И все же.
- Не боишься, что сегодня или завтра он постучится к тебе в дверь? Этот псих с винтовкой?
- Нет, - Кейси тихо качает головой. - Вы еще не поняли? Правда не поняли? Это не просто псих с винтовкой, мистер Браун. Это возмездие. Оно выслеживало вас все эти годы. Шло на запах мертвечины. И если оно и покажется на чьем-то пороге, то только на вашем. Мы с Магдой добрые люди. Мы не выжигали фосфором джунгли. Не резали детишек во вьетнамских деревнях.
- Тебе и дела до Симмонса нет.
- До свидания, мистер Браун.
Я показываю ему средний палец. Кейси снова качает головой и отворачивается. Возвращается к Магде. Она зачем-то гладит пальцами лепестки настурций - будто оправляет цветам плиссированные желтые юбочки.
Меня трясет.
Дома я закидываю в рот таблетку успокоительного. Потом долго, до самых сумерек, сижу на кухне и цежу кислый сидр. Ближе к одиннадцати звонит Пэгги Теренс - известная на весь поселок болтушка - и говорит, что поминок по Симмонсу не будет. Просто не будет и все.
Не отвечая, кладу трубку. Смотрю на оружейный шкаф, стоящий в углу комнаты, но так и не решаюсь достать из него старый охотничий карабин, завернутый в промасленную бумагу.
А потом происходит нечто такое, что наполняет мое изношенное сердце холодом.
В лесу, на который выходят окна моей кухни, вспыхивает и тут же пропадает белый огонек.
***
Наутро мне снова звонит Пэгги Теренс. Звонит и говорит, что ночью застрелили Барри Джонса - он жил от меня в трех домах. Барри засиделся допоздна с бутылкой бренди - и кто-то чужой, кто-то пришедший из темноты всадил в него три пули прямо сквозь оконное стекло.
Я вспоминаю равнодушные глаза Кейси Комптона и его слова о возмездии, выследившим нас по запаху мертвечины.
Барри Джонс тоже служил во Вьетнаме.
Снова приезжают копы. Целый отряд во главе с шерифом - усатым и морщинистым, похожим на старого больного шарпея. Я снова даю показания в числе прочих соседей. Хочу сказать о таинственных пляшущих огоньках, но в последний момент почему-то раздумываю.