— Я бы хотела услышать от вас больше данных, чем сейчас слышу, после трёх недель работы, — заявила Мейер, смерив Рамона недовольным взглядом. — Или вы делитесь ими только с принцем Саидом?
— Даже если бы это было так, я не думаю, что это позволяло бы говорить о каком-либо конфликте интересов, доктор Мейер. Сеньор Гизу по собственной инициативе пригласил AISA к сотрудничеству, и называет принца Саида своим другом и партнёром, — невозмутимо парировал её выпад Эспозито со своей фальшивой улыбочкой и холодным взглядом.
— Оставим это. Я говорю сейчас о конкретных результатах. Вы — один из самых опытных астроминералогов на планете, Рамон. Я никогда не поверю, что на протяжении трёх недель кропотливых изысканий, основанных на чрезвычайно подробных данных, которые мы передали в ваше распоряжение, у вас не сложилась более-менее ясная картина.
— Если бы всё было так просто, доктор Мейер! — усмехнулся тот. — Если бы эта планета находилась от нас на таком расстоянии, как Марс или Венера — я бы без колебаний заявил, что необходимо немедленно строить столько космических кораблей, сколько мы можем, отправляться туда и захватывать столько ресурсов, сколько возможно, даже если бы для этого понадобились войска. Речь идёт о планете почти впятеро больше нашей, на которой, судя по всему, сотни миллионов лет существует органическая жизнь. Там есть все полезные ископаемые, которые у нас в дефиците или истощаются. Там обнаружены и редкоземельные элементы. Но… всё это меркнет перед огромным «но». До этой планеты — 113 триллионов километров.
— Всего 112,5 триллионов. И она к нам понемногу приближается.
— Да, слыхал об этом. Через 46 тысяч лет она будет от нас всего-то в 88 триллионах километров, прежде чем начать снова удаляться. Надеюсь, вы не предлагаете отложить наш разговор до этого времени, доктор Мейер?
— Астрофизики предпочитают измерять такие расстояния в световых годах. Звучит не так страшно.
— В чём бы мы ни измеряли это расстояние — космическому кораблю удалось преодолеть его всего один раз. Вероятнее всего — в результате чрезвычайно удачного стечения обстоятельств. Не умаляя гения доктора Купера, вашего, и других учёных, кто причастен к проекту «Пионер», но его успех в значительной степени был везением. Кроме того, полёт в одну сторону занял 31 год, а стоил этот проект 1,5 триллиона криптокредитов — лишь немногим дешевле, чем создание колонии на Марсе.
— К чему вы клоните, Рамон?
— К тому, что даже если бы эта планета была заполнена алмазами, золотом, платиной, палладием и иридием, уже очищенными и подготовленными к транспортировке, и нам бы оставалось только летать туда за ними и доставлять на Землю — этот бизнес-проект всё равно не окупился бы и за сотню лет. Нет никакого смысла рассуждать о ресурсах, не думая о логистике. В AISA нацелены на освоение пояса астероидов по одной простой причине — он находится немногим дальше от Земли, чем Марс, и в обозримой перспективе может стать выгодным разрабатывать ресурсы там. Вероятно, со временем станет выгодным добывать гелий-3 из газовых гигантов Солнечной системы. Но что касается далёкой звёздной системы… не подумайте, что я не понимаю всей научной и экзистенциальной ценности этот открытия. Но я здесь выполняю роль материалиста — во всех смыслах этого слова.
— Если для вас всё так очевидно, тогда почему вы всё ещё здесь? — прямо спросила Моника, улыбнувшись и вопросительно разведя руками.
Эспозито вновь ответил своей неприятной хитрой улыбочкой, за которой могло скрываться всё, что угодно.
— Я не настолько самонадеян, чтобы считать своё первое впечатление истиной в последней инстанции, доктор Мейер. Возможности иногда бывают неочевидны. Моя задача — получить как можно более полное представление о ситуации и транслировать его тем, кто будет принимать решения. Мне ещё предстоит много работы.
«Скользкий, как угорь» — в очередной раз отметила она. Впрочем, Мейер тоже хорошо умела играть в такие игры.
— Что ж, тогда не буду вас задерживать. У меня на 10:00 назначено совещание, — заключила Моника, красноречиво поднимаясь с места.
— Приятно было побеседовать, доктор Мейер, — елейным голосом ответил астроминералог.
Проводив его насупленным взглядом, Мейер обратилась к незримо присутствующему в помещении ИИ:
— Пусть заходят.
Минуту спустя в её кабинете уже сидели Доминик Купер, Лев Королёв и Саша Тёрнер. Мейер решила обойтись без длительных предисловий.
— Перед нашим проектом стоит ряд сложнейших задач, господа и дамы. Они условно делятся на две группы. Первая — оценка потенциала планеты, её всестороннее изучение. Вторая — планирование и осуществление действий, которые помогут этот потенциал раскрыть. Эти задачи на практике неотделимы друг от друга. И занимаемся мы ими комплексно.
Сухая и прикладная логика Мейер резко контрастировала с сумбурным вдохновением, смешанным со смятением, которое царило в сердцах большинства учёных. Именно по этой причине она и была здесь главной — чтобы не позволить им погрузиться в грёзы и философию.
— Один из ключевых вопросов, которые стоят перед проектом — чем является и будет являться эта планета для человечества? Нашим новым домом? Будущей колонией? Источником ресурсов? Полем для научной деятельности? Заповедником? Туристическим объектом? Всем этим? Чем-то ещё? Чтобы хотя бы попробовать ответить на все эти вопросы, необходимо произвести огромный объём исследований. И ими сейчас занимаются соответствующие команды. Но, к каким бы выводам они ни пришли, уже сейчас очевидно одно — необходимо найти способ туда добраться.
— Речь идёт о доставке туда людей? — сразу же уточнил Королёв.
— Да, именно так, — кивнула Мейер.
— Можем ли мы быть уверены, что это — действительно хорошая и своевременная идея? — спросил сибиряк, хмурясь.
— Наш учредитель убеждён, что да. Лишь в такую идею он готов вкладывать свои средства и привлекать для неё средства других инвесторов. Отправка туда ещё одного беспилотного исследовательского корабля или проекты по доставке оттуда каких-либо материальных ресурсов и образцов беспилотными средствами — его не интересуют.
Королёв понимающе кивнул, однако счёл нужным добавить:
— У сильных мира сего часто рождаются амбициозные планы. Но на то есть профессионалы, чтобы помочь им провести границу между возможным и невозможным.
— Ты считаешь, Лев, что это — невозможно? И ты тоже, Дом? — прямо спросила Мейер, устремив взгляд сначала на первого, затем — на второго, и демонстративно проигнорировала Сашу.
Королёв воздержался от ответа и переместил взгляд на Купера. Так же сделала и Саша. Тот улыбнулся и выдержал паузу, прежде чем ответить.
— Я считаю, что это возможно, и что мы сделаем это. Именно для этого все мы здесь. И именно так я воспринимал миссию нашего проекта с самого начала. Уйдут столетия на изучение возможностей и опасностей этого нового мира. Но человечество обречено на то, чтобы совершить туда рывок. В этом — наша природа. И давайте не будем обманывать себя, думая, будто какие-либо сложности и ограничения, какие-либо рациональные экономические соображения способны удержать нас от экспансии.
«Как же здорово, что он с нами!» — подумала Моника, едва заметно улыбнувшись Куперу в ответ. Она прекрасно умела быть лидером и демонстрировать уверенность в себе. Но ей было бы крайне сложно обрести уверенность в столь амбициозном проекте на самом деле, если бы рядом не было Доминика, чей гений однажды уже позволил совершить невозможное, и который сохранил непоколебимую веру в проект.
— Я рада, что ты так считаешь, Дом. И я разделяю это мнение, — заявила она.
— Как и я, — вынужден был признать Королёв, залившись своим рычащим смехом. — Но я должен был хотя бы попробовать призвать нас всех к благоразумию.