— Я сама понимаю, как это выглядит, и сама не в восторге. К сожалению, тут без вариантов. Расскажу позже.
Вскоре она уже была рядом с Джилл, которая жизнерадостно чмокнула её в щёку и увлекла за собой в сторону лифта.
— Собиралась зайти к тебе вчера вечером, подружаня. Но, по слухам, тебе было не до этого, — игриво шепнула подруга Саше на ухо.
— Как я понимаю, мы тут все под колпаком, — недовольно буркнула Саша. — Надеюсь, кто-то хорошенько развлекается, просматривая записи из моего душа и из спальни!
— Не сердись, родная. Никто ничего не просматривает. Просто Мария поведала мне по секрету, что этой ночью таинственный «мистер Парк» отбыл в неизвестном направлении, перед этим навестив тебя. Эсбэшники следили за ним, разумеется. Сама понимаешь.
Саша поморщилась, подумав о том, что человеком, который наблюдал вчерашним вечером за Саем (а значит — и за ней с ним) мог быть Форд.
— Что я «сама понимаю»?! — накинулась она на Джилл, когда они сели в лифт. — Что если он рождён путём клонирования, то ему не следует доверять и его следует опасаться? Избавь меня уже наконец от своих предубеждений! Ты и другие и так выразили их более чем достаточно, чтобы Сай пришел к выводу, что ему здесь не место. И я его не виню.
— Ну и как прошло ваше «прощание»? У него всё работает так же, как у обычного мужика? — многозначительно подмигнув, поинтересовалась Джилл. — Судя по тому, как ты недовольна его отъездом — похоже, что даже лучше.
— Иди-ка ты! — отмахнулась Тёрнер.
Лифт открылся на первом этаже и они вышли в холл, который в этот утренний час был полон народу.
— Скажи лучше, долго ли ты собираешься ещё быть на побегушках у Гизу? — спросила Саша по дороге к выходу из здания. — Надеюсь, ты не тешишь себя иллюзией, что вы с Марией стали подругами не-разлей-вода? Твой рассказ о похищении и пытках уже стал баяном. А без него…
— «… а без него ты никому не нужна, ведь ты всего лишь жалкая замухрышка, не то что я, доктор всех грёбаных наук, чёртов астронавт и надежда человечества», — закончила вместо неё Джилл, подражая Сашиному голосу, в который вложила убойную дозу апломба. — Давай уже, говори что хотела, подружаня. Не стесняйся. Ты ведь у нас героиня и звезда, а я — всего лишь стрёмненькая подружка. Не то что твоя близняшка Рейчел, или как её там — ещё одна чёртова героиня космоса. А Джиллиане Капур — приз за лучшую роль второго плана!
— Что за чушь, я вовсе не… — слегка растерялась Саша, но, оценив со стороны собственные слова, осеклась. — Вот чёрт! Прости, Джилл. Я просто немного на взводе, и не слежу за базаром. В смысле — слежу даже меньше, чем обычно. Но я совсем не хотела тебя обидеть.
— Я бы обиделась, если бы не знала тебя, Тёрнер. Но я знаю, что на самом деле ты желаешь мне добра. Хоть со стороны и может показаться, что за твой снисходительный тон мне бы пристало тебе врезать. Я вела себя вовсе не как взрослый и рассудительный человек в последние годы. А ты часто вынуждена была опекать меня и вытаскивать из разного дерьма, как старшая сестра. Так что, если кто и имеет право ворчливо учить меня жизни, помимо моей старенькой матушки — так это ты. Только не переусердствуй, ладно?
— Лады. Я просто хотела спросить тебя, что ты собираешься делать дальше.
— Я неплохо устроилась, и меня пока никто никуда не гонит. Так чего мне рыпаться?
— Ты ведь знаешь, что сейчас происходит в этом здании. Это — проект века, если не тысячелетия. И ты тоже можешь стать его частью.
— Ну вот! Только что ты меня с дерьмом смешивала, а теперь наоборот, превозносишь до небес. Не хочешь попробовать найти золотую середину? Я не астронавт, не физик и не кто там ещё вам нужен, чтобы долететь до этой чёртовой планеты.
— Ты — медик. Проекту нужны и медики тоже. Я уже знакома с руководителем медицинского блока, доктором Гоффман. Возможно, ей нужны люди в её команду.
— О, боги! Нашла, что вспомнить! Я была обыкновенным педиатром, а не каким-нибудь светилой медицины, Саша. Кроме того, эту страницу своей жизни я давно перевернула. Так что о чём-то подобном забудь и думать.
— Не прибедняйся. Ты окончила AIIMS с отличием и была на хорошем счету в ЮНИСЕФ. То, что ты решила с этим завязать — это твоё решение, и я неоднократно тебе говорила, что я его прекрасно понимаю. Но теперь жизнь сделала очередной поворот. Ты правда готова вернуться в свой чёртов «Город грехов», притворяться дальше проституткой и развлекать в виртуалке разных неудачников, помогая ничтожествам вроде Фрэнки на этом зарабатывать? Или чем ты там собираешься заняться?
— Слушай, да чего ты ко мне приколупалась?
Пока они разговаривали, то дошли до выхода из корпуса «А». Взгляд Саши переместился в сторону, где была припаркована «Ракета», на которой она с наслаждением прокатилась по дороге на работу этим утром. Однако воспользоваться ею в этот раз ей явно было не суждено. Их уже ждали два фирменных аэромобиля с символикой компании. Около открытой дверцы одного из них стоял, сложив накачанные руки напротив широкой груди, Джексон Форд, и со своим обычным хмурым выражением лица переговаривался о чём-то с улыбающейся и безупречной, как всегда, Марией Гизу, которая элегантно придерживала свои волосы, которые норовил развеять ветер. Около второго аэромобиля стояли кучкой, болтая и временами поглядывая вокруг, четвёрка людей Форда — Арни Дипвелл, Ленни Картер, Герта Вебер и Паоло Герреро.
— Забыла предупредить, что они тоже едут, — крикнула ей на ухо Джилл, перекрикивая ветер.
— Мне теперь везде нужно ездить с пятью охранниками?! — недовольно спросила Саша.
— Ну вот, снова твой очаровательный эгоцентризм. Они здесь не как твои охранники, Тёрнер. Это будет большой репортаж о событиях во Франции, с комментариями всех очевидцев. Кроме приказавшего долго жить мистера Парка, разумеется.
Саше, которая как раз встретилась взглядом с Фордом, оставалось лишь вздохнуть.
Глава 20: В грязи и на Олимпе
По дороге из Алкантары в Сан-Луис. Штат Мараньяна, Бразилия.
11 июля 2120 года. 10:40 по местному времени (13:40 по Гринвичу)
В машине, в которой ехали четверо бойцов из компании «Milestone», было очень тихо в сравнении с тем, как обычно бывает, когда четверо равных по рангу и хорошо знакомых сослуживцев остаются наедине без присмотра начальства.
Среди людей, которые практиковали нейрослияние, такое молчание не было редкостью. Мысли и эмоции друг друга были и так знакомы им слишком хорошо — в том сыром, необузданном и животном виде, какой они принимают в самые жаркие минуты боя, в моменты хождения между жизнью и смертью. Такие минуты бывали редко, но в памяти сохранялись навсегда. И они позволяли понять друг о друге куда больше, чем сотня ответов на сотню вопросов.
Паоло Герреро, откинувшись на спинку кресла, грустно просматривал старую видеозапись из социальной сети его возлюбленной Виолы. Он ездил к ней в Порту каждый раз, когда представлялась возможность взять отпуск, и собирался сделать предложение, как только отработает контракт. Заработанных денег должно было как раз хватить, чтобы сыграть свадьбу и уплатить первый взнос за дом — достаточно просторный, чтобы там можно было жить вместе с двумя-тремя детьми, которых Паоло планировал завести. Эта мечта казалась такой близкой! Ну а теперь… теперь Герреро, как и они все, находился в списке людей, которые разыскиваются Интерполом. Ступить на португальскую землю, несмотря на близкие связи тамошних властей с Бразилией, для него практически наверняка означало бы арест. Что ещё хуже — Виоле и её весьма консервативной семье, как и всему остальному миру, об этом было прекрасно известно. Вряд ли было совпадением, что ни за время заточения в Клерво, ни после освобождения, Виола ни разу не попыталась с ним связаться.
— Вот дерьмо, — вслух выразил общую мысль Ленни Картер. — Поверить не могу! Сколько лет мы не жалели животов на службе у Дяди Сэма! А теперь выходит, что мы — чуть ли не враги нации! И нам, американцам, грозит дома тюрьма! Зашибись! И с какого хрена?! Мы честно работали по контракту в законной фирме, выполняли приказы начальства! Какие к нам могут быть вопросы?!