«Описанное им событие теоретически могло иметь место», — произнёс в голове у Рикардо искин. — «Для более точной оценки не хватает данных».
— Пусть так. И чем же интересны эти луны? — спросил Гизу.
— Эти две — ничем особенно. Интерес представляет третья луна. Пери.
Показав пальцем на самый маленький из трёх спутников на модели Земли-2, Рамон возбуждённо объявил:
— В это может быть сложно поверить, сеньор Гизу. Но Пери — это тот самый объект, что в доисторические времена врезался в протолуну. Астероид, ставший после столкновения спутником.
«Это возможно. Таков генезис многих спутников», — уведомил Гизу искин.
— Допустим. В этом нет ничего особенного, — подхватил он эту мысль.
— Верно. Но особенность в том, что Пери, ещё будучи астероидом, прибыл к Земле-2 издалека. Я хочу сказать — очень издалека. Я бы назвал его межзвёздным астероидом, как принято у астрономов, чтобы подчеркнуть его происхождение из-за пределов системы Тау Кита. Но это будет не совсем точно. Ведь есть веские основания полагать, что астероид мог быть не межзвёздным, а межгалактическим объектом.
«Это сомнительно. До сих пор существование таких объектов ни разу не было достоверно подтверждено» — предупредил Гизу искин.
— Такие объекты не известны науке, — решительно и скептически произнёс Рикардо — так, будто не узнал об этом всего долю секунды назад.
— До сих пор они не наблюдались практически, не спорю. Но я ответственно заявляю, сеньор Гизу, что Пери — первый обнаруженный нами в космосе объект, прибывший в галактику Млечный Путь из-за её пределов.
«У него не может быть достаточных данных для такого утверждения» — констатировал ИИ.
— Да бросьте! — фыркнул бразилец. — Как вы можете знать, откуда прилетел этот камень?
— Я сделал этот вывод, внимательно проштудировав данные сканирования Пери, произведённого зондами с «Пионера», основываясь на современных теоретических исследованиях химического состава Вселенной и на своём уникальном опыте изучения астероидов в Поясе астероидов и поясе Койпера, который я накапливал десятки лет. Я практически уверен в своих выводах. Как уверен я и в том, что выявленные мною особенности Пери очень нескоро станут очевидны ещё кому-то. Толковых астроминералогов в мире можно перечесть на пальцах наших с вами рук. Если повезёт — во всеобщей научной лихорадке вокруг изучения Земли-2 особенностей её спутника очень долго не заметит никто.
«Что на уме у этого парня?!» — продолжая хмуриться, лихорадочно подумал Рикардо.
«По-прежнему похоже, что он искренен» — ответил на эту мысль незримый ассистент. — «Это отнюдь не значит, однако, что он прав»
— Ну, хорошо, — сказал латиноамериканец. — Допустим даже, вы правы. И что такого важного в вашем открытии? Этот астероид чем-то ценен?
— Вот мы и подошли, наконец, к делу.
Замерев на миг, словно вдруг заколебавшись и задумавшись, не продешевил ли он, Эспозито склонился к Гизу и прошептал:
— В составе реголита Пери содержится неизвестное ранее науке химическое вещество. Пока ещё оно не имеет ни названия, ни места в таблице Менделеева. Я называю его — «нулевой элемент».
Гизу недоуменно нахмурился.
— Я надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы выхлопотать Нобелевскую премию по химии?
— Нет. Я пришел сюда потому, что имею веские основания полагать, что это вещество, прибывшее в нашу галактику, как я предполагаю, из неизведанных глубин Вселенной, обладает экзотическим физическим свойством, которое прежде никогда не наблюдалось в природе.
Гизу больше не перебивал и не советовался мысленно с ИИ-помощником — лишь заинтригованно слушал. Эспозито с удовлетворением отметил, что скепсис и недоверие, с которым его встретили в этом кабинете первоначально, практически полностью исчезли. На это он и рассчитывал, решившись на столь отчаянный шаг, который мог стоить ему карьеры. И лишь солидная доза мозгового стимулятора, принятого прямо перед этой встречей, позволила ему реализовать этот рискованный замысел, оставаясь спокойным, как удав, несмотря на то, как многое было поставлено на кон.
Выдержав долгую актёрскую паузу, он выдал:
— Я понимаю, что сказанное мною сейчас может прозвучать невероятно. Но я ответственно заявляю, сеньор Гизу, что если найти способ выделить его из состава реголита — «нулевой элемент» будет иметь отрицательную массу.
— Отрицательную массу? — ещё сильнее нахмурился Рикардо. — То есть, это вещество весит… меньше, чем ничего?
«Такое свойство не противоречит основополагающим законам физики, но прежде в природе не наблюдалось, и считается маловероятным» — предупредил его ИИ.
— Можно сформулировать это и так, — с некоторыми колебаниями кивнул Рамон.
— И что это, по-вашему, значит?
— О-о-о! — загадочно улыбнулся Эспозито. — Так многое, что мне и самому пока сложно сформулировать.
«Ответ действительно представляется весьма развёрнутым, и включает в себя крайне широкий спектр потенциальных возможностей для применения в самых разных сферах» — подтвердил эти слова ИИ-ассистент.
— Одно могу утверждать уже сейчас, сеньор Гизу, — посмотрев в глаза своему, по-видимому, новому компаньону, хитро усмехнулся Эспозито. — Ни с чем ценнее и интереснее этого вещества человечество ещё никогда не сталкивалось.
Глава 22: За завесой тайн
Хэд-офис холдинга «Gizu Projects». Рио-де-Жанейро, Бразилия.
11 июля 2120 года. 20:55 по местному времени (23:55 по Гринвичу).
Проводив незваного гостя, покинувшего кабинет в совсем ином статусе, нежели тот, в котором в нём вошел, Рикардо Гизу остался в состоянии эмоционального возбуждения, которое всегда охватывало его при мыслях о многообещающих деловых перспективах, удивительным образом сочетавшегося с глубокой задумчивостью, естественной для человека, узнавшего о чём-то настолько необычном. За 1,5 часа, которые длилась встреча, результаты которой пока не желали стройно укладываться в привычную Рикардо картину мира, он отменил 3 запланированных звонка и отклонил ещё 4 незапланированных, но, возможно, важных — иначе ИИ даже не сообщал бы о них. Однако навёрстывать упущенное, вопреки обыкновению, он не спешил.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — спросил он вслух, обращаясь в сторону, откуда к нему приближался неторопливый цокот каблуков.
— Это удивительно, что ты поверил его словам. В нечто подобное — сложно поверить, — ответил из темноты приятный голос Марии Гизу за миг до того, как перед ним предстала она сама.
Она слышала весь разговор дистанционно, находясь в смежной комнате. Так у них было заведено издавна — задолго до того, как Мария начала выступать в качестве его помощницы и доверенного лица публично.
— Да, это так. Но я не полагаюсь в таких вопросах лишь на своё чутьё. Ты же знаешь.
Мария, которой было известно о симбиотическом искине, согласно кивнула. Она знала, что спорить с Рикардо о важных решениях ей не стоит. Любой, кто знал её в амплуа властной, умной и жесткой правой руки Рикардо, неописуемо удивился бы, если бы увидел, какой безропотно-кроткой она становится с ним наедине. Удивился бы этот гипотетический наблюдатель и тому, что между родными братом и сестрой, оставшимися без посторонних глаз, не заметно теплоты и ласки.
— Ты хотел видеть меня, Рикардо, — ровным тоном молвила Мария.
Гизу кивнул, восприняв как должное, что сестра стоит перед ним, вытянувшись по струнке, вместо того, чтобы присесть в комфортное кресло, которое только что покинул гость, или занять другое более непринуждённое положение. Он мысленно прощупал себя на предмет того, готов ли он перейти сразу к главному. И решил, что для этого ему требуется ещё немного времени.