Доминик улыбнулся и задумчиво пожал плечами.
— Не так уж многое изменилось, Мон. В моём случае лишним сделалось слово «молодой». В твоём — слово «весёлая». В остальном — мы там же, где и были. Там, где и должны быть.
«Насчёт меня ты, конечно, заблуждаешься. А вот для тебя, похоже, и впрямь всё осталось так же, как прежде» — с удивлением подметила женщина мысленно. — «Каково это — прожить практически всю жизнь, сохранив всё тот же первозданный к ней интерес, ту же веру в свою мечту, ту же чистоту разума и совести? Мне никогда этого не узнать. И я, наверное, всегда буду немного этому завидовать».
— Ты следил за новостями в мире? — наконец перешла Моника к делу, усилием воли вырывая себя из пучины мыслей, уносящих её всё дальше от этого места и времени.
— Признаться, нет. Уверен, там всё как обычно.
«Ожидаемо» — отметила про себя Моника.
— Да, наш мир — всё ещё наш мир. В нём всё ещё царит закон джунглей. И, боюсь, мы в этих джунглях оказались в самом низу пищевой цепочки.
— Я не сомневаюсь, что ты справишься со всем, Мон. Ни у кого не получается играть в эту игру лучше, чем у тебя.
— Спасибо, конечно, за этот сомнительный комплимент. Но мяч сейчас не на моей стороне, а на твоей, Дом. Ты, я напомню — главный конструктор нашего космического корабля. Того самого, о котором мы всё время говорим, но проекта которого так никто и не видел. Так дольше продолжаться не может. К этой пятнице у нас должна быть детальная модель, которая способна выдержать серьёзную общественную критику.
— Ты и сама знаешь, что это — невозможно, Мон. Ни мы, ни кто-либо другой в мире пока не решили ряд фундаментальных задач, от решения которых будет зависеть конструкция и даже сама возможность его постройки. Так, к примеру…
— Не надо очередных примеров того, чего мы не знаем! Дай мне лучше пример того, что мы точно знаем! Ты всё время убеждал меня, что мы продвинулись дальше конкурентов!
— Я действительно так считаю.
— Так дай мне то, что позволит продемонстрировать наше превосходство!
— Кому? Профессионалам?
— Нет. Людям, которые должны дать нам денег.
— С их точки зрения наше продвижение может показаться несущественным, или они вообще не поймут, в чём оно состоит. Люди, далёкие от науки, не понимают…
— Я не хочу всего этого слышать, Дом. Серьёзно, — отмахнулась она от него устало. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты и дальше пребывал в своём мире, там, в облаках, где есть только твой гений и чистая инженерная мысль. Но для этого необходимо, чтобы наш проект получил инвестиции. В ином случае неумолимые обстоятельства выбросят тебя из этого твоего уютного мирка. И, вместе со мной — из этой компании. Которая в таком случае просто перестанет существовать. А я знаю, что ты не хотел бы снова потерять «Пионер».
— Разумеется, — просто ответил он. — Ты ведь знаешь, что проект — это всё, что у меня есть, Мон.
— В таком случае обеспечь мне создание модели корабля, которая будет выглядеть убедительно и жизнеспособно в глазах пары сотен важных дядек и тёток, уже к этой пятнице. Не говори мне, что это невозможно. На тебя работают Королёв, твоя любимица Тёрнер и куча других высокооплачиваемых инженеров, на сбор которых по всему миру я без вопросов выделяла необходимые средства. Так заставь их выдать результат.
— Ребята работают так самоотверженно, Моника, что их некуда погонять дальше. Но я обязательно донесу до них то, что ты сказала.
— Уж будь так добр. И вот ещё что. Надеюсь, ты понимаешь, что отсидеться у себя в конуре у тебя не получится? В пятницу ты должен будешь одеть свой лучший смокинг (если нету — купи) и прийти на приём при полном параде.
— Я и не надеялся, что удастся отвертеться, — недовольно пробурчал он, неловко заёрзав на кресле при мысли о том, что ему предстоит.
— Я сейчас говорю о серьёзных вещах, Дом. Проект куётся не только в ваших лабораториях и мастерских, но и на таких вот мероприятиях с икрой и шампанским. Ты их всегда не любил, я это знаю. Но ты уж извини — всем плевать. Улыбайся там пошире. И уж не поленись объяснить каждому идиоту, который подойдёт сделать фото с легендарным доктором Купером, какой классный корабль ты изобрёл, покруче первого, и что он точно долетит до Земли-2 в два счёта, как только его наконец удастся собрать. Это не так уж сложно. Язык ведь предназначен не только для того, чтобы цокать им, когда в голову приходит очередная гениальная мысль — им можно ещё и болтать, а также лизать задницы. Неприятно, конечно, окунать свою вдохновленную гениальную старую задницу во всю эту низменную мирскую суету. Но ты уж потерпи, чтобы не слить проект с концами.
Купер в ответ лишь вздохнул и иронично улыбнулся.
— «Наш мир — всё ещё наш мир». Это ты правильно сказала.
— Дом, иди отсюда, — завершила она разговор, подтвердив свою реплику притворно сердитым взмахом руки, будто отгоняла комара. — Займи там всех делом. И сделай то, о чём я прошу. Лады?
— Можешь не беспокоиться, Мон, — заверил её старый конструктор, бодро поднимаясь с кресла. — Всё будет хорошо.
Глава 25: Любой ценой
Штаб-квартира корпорации «Terra Nova». Алкантара, штат Мараньян, Бразилия.
Корпус «C». Центр инженерных разработок.
9 августа 2120 года. 13:05 по местному времени (16:05 по Гринвичу)
Если бы человеческая мысль могла быть источником электроэнергии, на протяжении прошедшей рабочей недели центр инженерных разработок легко бы смог обеспечивать электричеством всю Алкантару. Однако зайди сюда кто-то в эту минуту — он бы решил, что здесь обретается толпа бездельников.
Зона отдыха, доставшаяся корпорации «в наследство» от бразильского AEB, была устроена скромненько по западным меркам, но уютно. Здесь всё буквально дышало комфортом и непринуждённостью. Умный ход, если хочешь, чтобы работники поменьше задумывались о том, сколько времени они проводят на работе, а при необходимости — задерживались тут на ночь.
— Обязательно, милая, — развалившись с ногами на мягком диване, лепетал Джекки Ву на своём родном диалекте китайского, который для непосвященных ушей был похож на щебетание птицы. — Уверен, что уж этим-то вечером я точно буду дома.
Когда Джекки говорил с супругой, с его лица не сходила широкая улыбка, делающая его похожим на плюшевого панду. Жена Джекки, Мэйли, не была видна посторонним — её лицо видел лишь Джекки в своей дополненной реальности. Однако все, кто знали эту парочку, не сомневались — она всё так же притворно хмурится и вздыхает, глядя на мужа со смесью любви и лёгкого укора.
— Я понимаю, пампушечка моя. Это не только для них важно, но и для меня.
Тёрнер, до которой обрывки его речи доносились, пока она остервенело качала пресс, догадывалась, о чём разговор. С тех пор, как семья Ву вынуждена была покинуть Тайвань после кризиса 2108-го, они переезжали с места на место больше десяти раз — всякий раз, когда Джекки бросала по разным уголкам Земли его работа. Для их детей это означало, что они, как в своё время Саша, не могли учиться всё время в одной школе и заводить себе на долгое время друзей (во всяком случае — в реальном мире). «Что ж, их, по крайней мере, двое» — подумала Саша о детях Джекки.
Срочный переезд в Бразилию всего через год после смены Новой Зеландии на Лаос был для семейства Ву очередным стрессом. В такие моменты семье важно держаться вместе. Но вот уже четыре ночи подряд Джекки являлся домой лишь чтобы поспать — ровно столько, сколько нужно, чтобы его мозг хотя бы немного перезагрузился. Не знай Мэйли о ситуации «Терра Новы» — она, должно быть, решила бы, что он завёл себе любовницу.
— У нас тут? Накурено? Ага. Вот, сама погляди, — ответил Джекки на реплику второй половинки, повернув голову налево.
Там Джерри Перкинс развалился в массажном кресле, издающем мягкую успокаивающую вибрацию, похожую на урчание котёнка. Мечтательно запрокинув голову, Перкинс курил трубку. Джекки с осуждением покосился на то, как широкая грудь Кита плавно вздымается, впуская в лёгкие вредный и опасный табачный дым, а затем густое облако вырывается из его губ, словно пар из гейзера. Варварскую для XXII века привычку, приобретённую во время службы на флоте, Кит сократил до одного-двух основательных перекуров в день. Но полностью от неё избавляться — даже и не думал.