Я думаю, что и для Учителя эти встречи очень значимы, ведь мы – его первые выпускники Ниссуанской вышки. Семь лет назад он дебютировал на нелегком поприще наставника, став в итоге настоящим гуру именно для нашей группы.
Ни малейшей лести, просто констатирую – сокурсники могут подтвердить. Он помогал нам учиться мыслить самостоятельно (причем совершенно не навязчиво), не мешал подвергать сомнению даже прописные истины, если под этим была не простая бравада, а желание понять и разобраться. Я знаю, что мои друзья обсуждали с ним не только вероятные направления своих профессиональных увлечений и возможные места будущих стажировок, но и некоторые вопросы личного характера. Одним словом, он значил очень и очень многое в нашей жизни.
Настоящий наставник, прямо как из книги Стругацких «Полдень. XXII век» вышел (раздел «Злоумышленники», который мне когда-то безумно нравился). Он даже временем своего факультатива «Проблемы Истории» для нас иногда жертвовал. Теперь-то, столкнувшись с реальными жизненными отношениями, мы значимость такого подвижничества понимаем, а вот во время учебы всякое случалось. Были мы разные, притирались непросто, и спокойной жизни у него точно не было. Но если каждый из профессоров у нас имел свое прозвище, то уже через год совместной работы он стал в наших разговорах только Учителем (причем именно с большой буквы).
Мы – это Николя Деминоф, француз из Верхней Савойи со старыми русскими корнями (когда Ник, когда Коля); Жан-Пьер Креспи – холерик франко-итальянского замеса из Пьемонта (Пьеро, потому как является полной противоположностью воздыхателю Мальвины с голубыми волосами из театра папы Карло); Иван Бенуа – местный русский в четвертом, по-моему, поколении (стал Ванья после притащенной кем-то песни Высоцкого); Валентин Белов (Белый) и я – Игорь Литвинцев, с ником Мак. (Сначала Пьеро была предпринята попытка окрестить меня Потомком, но почувствовав мое полностью негативное отношение к этому, он придумал Потомака. Даже как-то это обосновывал, связывая с некими небесными телами, но я уже забыл, как и почему. Идеи из него били и продолжают бить ключом. Козьму Пруткова я ему цитировал, но – как мертвому припарки. Мои намеки на наличие семейного прозвища – Литва – тоже не прошли. Но в итоге Потомак сократился до Мака и прижился.)
Нашу группу сформировали на последние 4 года обучения в основном по принципу общей проф. ориентации и получилось очень удачно. Причем объединила нас не только совместная учеба и жизнь в одном блоке (подчеркну – добровольная, так как спокойно можно было отселиться в более комфортабельные и, главное, спокойные условия. На своем примере скажу, что и дед ворчал, почему я дома редко бываю и моя подруга (или, по-местному, копина), имеющая студию не так и далеко от нашего общежития, меня иногда совсем не понимала, но ….. что-то тянуло к согрупникам).
Мы и большую часть свободного времени проводили вместе. Исходили, но гораздо больше изъездили, исплавали под парусом и излетали эту нашу Лазурку вдоль и поперек. Очень часто осуществляли групповой утренний и вечерний (но это пореже, после обеда обычно уже лень одолевала) заплывы вдоль левого побережья бухты Вилла-Франка и, соответственно, правого берега Кап Ферра, до Фара (действующий маяк) и обратно. Или на досках вообще огибали этот полуостров финиширую на пляже Фурми в Отраде. Среди ребят из параллельной группы был один, год проживший в Австралии с субморанами: вот кто показывал нам подводный класс. А как интересно с ним было нырять в глубины: наш залив прекрасно для этого подходит. Иногда, на старших курсах, и Учитель с нами в походы отправлялся, но это были более длительные мероприятия, как правило, по Провансу.
Для продолжения обучения нас, процентов двадцать от общего числа окончивших коллеж, отобралось, остальные ушли: здесь, на Лазурке, возможностей начать самостоятельную жизнь много, например, в системе обслуживания туризма спрос всегда превышает предложение, и даже совсем молодых берут с удовольствием на вполне приличную зарплату. Теоретически все имеют право вернуться на допобучение, но я только два случая таких знаю в нашем потоке. Это все к тому, чтобы подчеркнуть: все одногруппники мои были личностями достаточно яркими и талантливыми, каждый со своими особенностями и характером. Но вот как-то у нас получилось найти общий язык: за 4 года почти одной командой стали. Даже расставаться совсем не хотелось.