Это была колоссальная юридическая и социальная перемена, старая система действительно дала трещину, но касты все же оставались - а это Циллера никак не устраивало. Затем правящая коалиция на Челе выбрала этого Кастрата (личность из касты кастратов) президентом, представив его как эффективный, хотя и странный символ перемен. Его режим сумел пережить даже заговор гвардейских офицеров и, казалось, только усилился в своей преобразовательной деятельности, но Циллер, чья популярность стала еще более широкой, все-таки не возвращался. Казалось, что он ждет дальнейшего хода событий.
Потом случилось нечто ужасное - Кастовая война, разразившаяся через девять лет после его изгнания; она была, по его мнению, исключительно делом рук Цивилизации. Но и после ее окончания он все равно не вернулся.
- Мой народ однажды воевал с Цивилизацией, - вдруг признался Кэйб.
- В отличие от нас. Мы воевали между собой. И какой урок вы вынесли из этого опыта? - бросил Циллер, разглядывая своего собеседника проницательным взглядом.
- Да, мы вынесли урок. Мы потеряли многое и многих; отважных людей и благородные корабли; мы не достигли собственных первоначальных целей войны, но доказали всем, что поддерживаем общий цивилизующий курс, мы внесли свою лепту в достойное существование мира. И с тех пор наши общества сотрудничают и являются союзниками.
- Но ведь вас не разгромили начисто?
- Этого сделать никто и не пытался. Ни они, ни мы. Это была не та война. А такую войну, о которой говорите вы, теперь уже вообще никто не ведет. Для нас эта война была, скорее, вооруженным диспутом и всегда аргументировалась теми военными действиями, которые наш враг вел в это время с Айдайранами.
- Ах да, знаменитая битва Новых Близнецов,- насмешливо хмыкнул Циллер.
Кэйб был поражен этим тоном:
- Так ваша симфония уже закончила эту тему?
- Давно.
- И вы по-прежнему довольны ею?
- Да. Очень. Музыка на удивление. И все же энтузиазм все еще не оставил меня. Возможно, я был неправ, настолько увлекшись этим "мементо мори"* ["Memento mori (лат.)" - Помни о смерти!] - Циллер одернул жилет и махнул рукой. - О, не обращайте внимания. Я всегда становлюсь немного несправедлив, когда только что закончу вещь такого объема. И скажу больше, я даже начинаю нервничать, когда подумаю, что мне придется стоять и дирижировать перед таким огромным скоплением публики, которое обещал Хаб. К тому же я не совсем уверен в тех спецэффектах, которыми он намерен сопровождать исполнение, - Циллер коротко фыркнул. - Оказывается я пурист гораздо в большей степени, чем предполагалось.
- Но я уверен, что все будет прекрасно. Когда Хаб намерен объявить концерт?
- Теперь уже очень скоро. Отчасти поэтому я и здесь. Если бы я остался дома, меня бы задергали.
Кэйб кивнул:
- Я рад помочь вам. И сгораю от нетерпения услышать хотя бы отрывок.
- Благодарю. Но помочь ничем не могу. И тебе не советую наслаждаться ужасами, как это любит Хаб.
- Ну я не стал бы называть это так. Старые солдаты не наслаждаются ужасами. Они бывают подавленными, взволнованными, разочарованными, но никак не наслаждающимися ужасами. Это занятие гражданских.
- Но разве Хаб не гражданский? - потянул носом Циллер. - Разве он может быть подавлен или разочарован? Неужели он скрыл от меня это?
- Как мне известно, Хаб Орбиты, конечно, не может быть ни подавлен, ни разочарован, - ответил Кэйб. - Тем не менее он как-то принимал участие в войне на борту судна Общей Системы в битве Новых Близнецов в конце боевых действий и сильно пострадал от действий Айдайранского флота.
- Ну, не очень сильно.
- Достаточно.
- Ладно, давайте сойдемся на том, что от отчаяния он точно не страдает, - примирительно ответил Циллер и начал выколачивать трубку.
- Дрон И. X. Терсоно здесь.
- Замечательно.
- И вовремя.
- Пригласите.
Дрон появился через балконное окно, солнце сияло на его розовой фарфоровой коже и синих светящихся камнях.
- Я увидел, что окно открыто и решил воспользоваться этим.
- Рады вас видеть.
Дрон осторожно опустился на стул.
- Ах, мой дорогой Циллер, как я рад вас видеть. Так вы говорили обо мне?
- Нет.
- Вы прекрасно сделали, что навестили нас, Терсоно, - вмешался Кэйб. Но я думаю, что вашему визиту мы обязаны, в первую очередь, неким важным известиям.
- Да. Я узнал личность эмиссара, посланного к нам с Чела. Его полное имя таково, цитирую: Призванный в Армию из Данных майор Тибайло Квилан Четвертый 47-мой осени Айтайревайна, Скорбящий.
- Святый боже! - прошептал Кэйб, глядя на Циллера. - У вас такие длинные имена...
- Да. Утомительное дело, не правда ли? - Циллер не поднимал глаз от трубки и хмурился. - Так, значит, ваш эмиссар - военный, дворянин и священник. Один из тех мальчиков из благородных семей, что находят интересным послужить или сделать вид, что служат, а потом удариться в веру - или сделать вид, что ударился. И он, конечно, вдовец?
- Вы его знаете? - удивился Кэйб.
- Разумеется, знаю. И давно. Мы когда-то учились вместе в школе. Даже, предполагаю, были друзьями, хотя и не особенно близкими. Потом потерялись. И с тех пор я ничего о нем не слышал. - Циллер совсем засмотрелся на трубку, словно раздумывал, не раскурить ли ее снова. И все-таки спрятал ее обратно в жилет. - Но даже если бы мы и не были знакомы, имя, в котором столь много пустозвонства, расскажет вам все, что хотелось бы знать. - Он злобно фыркнул: - Полное имя в Цивилизации служит адресом - наши работают как исторические хроники. И, конечно, говорят о том, сколько раз следует поклониться, один или два. Нашему майору Квилану придется, пожалуй, дважды.
- У меня имеется его полная биография. И если вам интересно... предложил Терсоно.
- Нет, избавьте, - промолвил Циллер и демонстративно стал разглядывать картины, развешанные по стенам. На них были изображены давно умершие, но воинственно выглядящие хомомданы верхом на каких-то огромных существах, с развевающимися флагами и мечами.