Ближе к обеду опять подошёл Вельвелоссэ.
- Лорд, извини, что отвлекаю…
Тот поднял голову, отложил инструмент.
- Да?
- Ты помнишь, я про трещину говорил? Мы её так и не посмотрели.
Тьелпэ кивнул. Ему вообще день запомнился.
Интересно, чем Вельвелоссэ занимался почти двое суток, если так и не посмотрели? Хотя ему и других дел хватает, наверное.
- Если у тебя будет время, посмотри, пожалуйста, – сказал Вельвелоссэ. - Работа стоит.
А кроме меня будто некому, подумал Тьелпэ. Спасибо, конечно.
Покосился на своё важное дело: они с Тинтаэле вбивали очередной ряд колышков в пазы, по линии будущего скола. Очень сложная работа, требующая большого внимания.
- У меня есть время. Сейчас закончу здесь и могу посмотреть. Пару минут.
- Да, спасибо. – Вельвелоссэ слегка поклонился и отошёл поговорить с кем-то ещё.
Тьелпэ остался стучать, мрачно думая, что вот Вельвелоссэ его жалеет, даже Рингвайрэ жалеет. Это насколько же беспомощным дураком надо выглядеть?
Отстучавшись, выпрямился. Посомневался, можно ли оставлять Тинтаэле без присмотра, но всё-таки оставил с ответственным поручением заготовить следующую партию колышков.
Возле стены с трещиной леса так и стояли, но никто не работал. Левей, по ещё нетронутой стене, тянулась ещё одна трещина, шире и старше, и из неё выглядывала кривая ветвистая берёзка, дрожа на ветру всеми листьями. Как будто испуганно разглядывала приближающиеся леса.
Ей ничего не грозило. Быстро выяснилось, что на этом участке хороший камень был только сверху, а дальше вглубь начиналась сеть мельчайших трещин. Где-то гуще, где-то реже, но везде их было слишком много для безопасной работы – и добычи чего-то, кроме щебня.
Всё-таки придётся открывать ещё один участок, думал Тьелпэ, разглядывая скалу. Надо всё-таки сходить посмотреть восьмой.
Берёзка одобрительно захлопала ветками по скале.
***
Вельвелоссэ его, конечно, жалел. Но звал посмотреть не поэтому. Он и в первый раз пошёл звать кого-то из лордов как раз потому, что сами старшие мастера не были уверены, что происходит.
Пока Тьелперинкваро слушал скалу в десяти местах для надёжности, Вельвелоссэ разглядывал пейзаж. Отсюда как раз хорошо было видно, куда съехал тот злополучный блок, за который прилетело обоим мальчишкам, зато не прилетело непосредственному начальнику Тинтаэле, который должен был за ним следить, а не оставлять его одного на опасном участке.
По этому поводу хотелось что-то сделать, но что? Нажаловаться начальству? Которому? Куруфинвэ, который всё уже решил? Или Рингвайрэ? Которому, видимо, гордость не позволяет спрашивать Тьелперинкваро, так что он второй день сводит воедино отчёты всех старших мастеров.
Да и некогда ему. На нём же сейчас и лагерь, и карьеры, если он сейчас начнёт ещё и с этим разбираться, работа станет.
Поэтому в обед, взяв свою порцию, Вельвелоссэ прошёлся там от костра к костру, пока не нашёл Ингасиндо. Подсел, пожелал приятного аппетита.
Тот кивнул.
- Ну что, посмотрели трещину?
- Да, участок закрывать будем, похоже. Там слишком опасно.
- Опасно? - Ингасиндо посмотрел удивлённо. - Из-за одной трещины закрывать весь участок?
- Тьелперинкваро говорит, там дальше хуже. Даже если ничего не обвалится, крупных блоков всё равно не нарезать.
- Жаль, - вздохнул. - Столько работы насмарку.
Вельвелоссэ хмыкнул, доедая лепёшку.
- А тебя совесть не мучает, я смотрю.
- Меня совесть?
- Даже настолько не мучает? - Вельвелоссэ усмехнулся опять, стряхнул крошки с ладоней. - Так я объясню. По-моему, ты подставил двух мальчишек, а сам вышел сухой из воды, потому что лорд Куруфинвэ не потрудился спросить, кто отвечал за Тинтаэле на том участке.
Ингасиндо удивлённо взглянул на него.
- А я должен был предвидеть, что он увидит несуществующую отметку в тот самый момент, когда мне нужно будет отлучиться? Мальчишка наказан за дело. Может быть, слишком сильно наказан, но извини, я не могу советовать лорду Куруфинвэ, в каком тоне общаться с окружающими.
- Предвидеть, конечно, ты не мог. Но мог дать ему такое задание, чтобы уж точно не требовалось присматривать. - Встал. - Впрочем, как знаешь.
- По-моему, просверлить отверстия в точно намеченных местах - это не очень сложно!
- По-моему, недавний опыт показал другое. – Он кивнул и пошёл к другому костру.
Ингасиндо только пожал плечами.
***
(о) Мама, можно тебя попросить?
(о) Конечно. Что такое?
(о) У меня же есть ещё одни перчатки? Такие, для работы, со свободными кончиками пальцев. Вот те синие. Можешь передать?
(о) Я спрошу, когда к вам следующий раз едут. А что со старыми случилось?
(о) Порвались, извини. Я буду аккуратнее.
(о) Ничего. Больше ничего не надо из тёплого?
(о) Можно ещё каштанов?
(о) Жареных? – Хисайлин улыбалась. - Можно. Но они остынут по дороге.
(о) Можно и сырых. Я сам тут пожарю.
(о) Хорошо.
***
Близнецы сначала то и дело озирались, ожидая нового нападения, но всё было тихо. Зато стали попадаться тропы, протоптанные явно не животными, а когда они прошли по одной такой, то чуть не уткнулись в орочью деревню. Тэльво посомневался, не зайти ли спросить дорогу, но Питьо убедил его не рисковать. Так близко к Ангамандо они вряд ли живут мирные и невоинственные.
Больше по тропинкам не ходили.
Зверья и птиц в горах оказалось на удивление мало, хотя нельзя сказать, чтобы местные склоны, можжевельник сквозь снег или поднимающиеся из можжевельника валуны казались особенно зловещими. Наоборот, лес тянулся всё больше редкий и светлый – насколько может быть светлым лес, пусть и заснеженный, но освещённый только звёздами. Но временами накатывал вдруг необъяснимый страх, дурное предчувствие, беспокойство, желание бросить всё и вернуться.
Лошади, кажется, чувствовали это ещё сильней, и шли неохотно, поминутно вздрагивая и опасливо косясь на каждую ветку, отряхнувшуюся от снега.
А скоро их пришлось и вовсе оставить. Тропы между отрогами делались чем дальше, тем хуже, но по ним близнецы идти уже не решались, и приходилось держаться заснеженного бездорожья выше.
Возле особенно крутого подъёма, усыпанного каменными валунами, близнецы попрощались с конями и полезли вверх сами. Минья попробовал взобраться следом, не смог, обрушил сугроб – и обиженно заржал, поняв, что двуногие их бросают, когда вокруг так страшно.
Двуногие устыдились, но полезли дальше, не оглядываясь. Только потом, уже выбравшись на гребень, обернулись посмотреть, как лошади жмутся к подъёму, нервно прядая ушами и выглядывая хозяев.
Больше тут ничего нельзя было сделать, оставалось надеяться на удачу и ожерелье.
По самому гребню идти было ровней, сугробов не было, и густых зарослей тут почти не встречалось. Зато было сложней прятаться.
Приходилось спускаться ниже, в сугробы или на ненадёжные осыпи, где чуть ли не полсклона норовило поползти вниз от одного неосторожного шага. Один раз забрели на курумник, приняв его под снегом за ровный склон, и даже прошли десяток шагов, прежде чем Тэльво провалился выше колена в щель между валунами. Пришлось возвращаться.
Открытых мест было много. Перед первой такой проплешиной, обойти которую было негде, Амбаруссар переглянулись, скрутили волосы в жгут и низко надели капюшоны, затянув потуже, как от сильного ветра.
Впрочем, ветер и правда был сильным.
Пару раз они заходили в тупик: то обрыв, то слишком уж непролазные кусты или сугробы, - так что приходилось возвращаться и искать другую дорогу. Один раз чуть не столкнулись с орочьим отрядом. Вовремя услышали и ничком распластались среди камней на склоне, у подножия которого как раз прошли орки. Много, дюжины три. Не отбились бы.
Постепенно скалы стали совсем отвесными, а по дну глубокого ущелья между ними легла хорошая дорога. По склону идти уже давно не получалось, да и по гребню не везде. До сих пор он поднимался полого, но в последнее время по гребню было всё меньше наста и всё больше голого камня, и местами он вздымался вертикально вверх.