- Лорд Макалаурэ, - оба опустили луки, наклонили головы почтительно.
Макалаурэ вежливо кивнул им, проехал мимо. Эльфы посторонились, переглядываясь.
- Всё в порядке? - терпеливо спросил Макалаурэ.
- Да, всё тихо.
- Хорошо, - он поехал дальше.
И через пару сотен шагов наткнулся теперь уже на командира патруля. Видимо, дозорные ему сообщили. Командир оказался старый знакомый: Айраутэ, бывший верный короля Финвэ. Наклонил голову, здороваясь:
- Лорд Макалаурэ.
- Айраутэ, - Макалаурэ вежливо кивнул и ему.
Вступать в беседу не хотелось, и он очень рассчитывал, что Айраутэ тоже некогда вести светские разговоры.
Надежды не оправдались. Айраутэ пустил коня рядом, подбирая слова.
- Что-то случилось? - вздохнул Макалаурэ.
- Дальше к северу мы видели следы чужого отряда, но, похоже, старые. Больше ничего подозрительного. Желаешь объехать дозоры?
- Спасибо, я доверяю твоей бдительности.
- Ты не для этого приехал?
- Нет, Айраутэ. Не буду больше отвлекать тебя от работы, - с нажимом произнес Макалаурэ.
Айраутэ задумчиво перевёл взгляд на дорогу, но не отставал. Повернулся снова к нему:
- Прошу прощения, лорд, твоя свита далеко отстала?
- Нет, Айраутэ, свита не отстала. Я еду один.
Тот помолчал ещё.
- Лорд, мы видели следы шатуна, а дальше к северу и подавно может быть что угодно. Позволь, я дам тебе сопровождение. Они не будут тебе докучать и даже попадаться на глаза.
- Благодарю тебя, мне не нужно сопровождение.
- Лорд Макалаурэ. – Айраутэ продолжил негромко, но с нажимом. - Я уже похоронил двоих королей, а возможно, потерял и третьего. По-моему, этого более чем достаточно для одного года. Ты полагаешь иначе?
Макалаурэ молча посмотрел на него. Весь этот разговор ярко напомнил ему один погожий день в Тирионе и птичье гнездо под крышей, которое принц полез рассмотреть вблизи. Тогда Айраутэ отчитывал его за неосторожность точно с такой же интонацией. Но сейчас-то ему уже не два года.
- Я не собираюсь погибать.
- Я рад это слышать. Но не уверен, что об этом знают все обитатели Эред-Ветрин.
Макалаурэ вздохнул. Ну почему он всё время должен спорить? Почему нельзя просто взять и послушаться?
- Айраутэ, я не собираюсь с тобой спорить. Я благодарен тебе за бдительность, разум и заботу. А теперь ты можешь вернуться к своему отряду.
- Позволь хотя бы мне проводить тебя.
- Айраутэ, я знаю, что делаю. Не надо меня провожать.
Тот, наконец, неохотно кивнул и всё-таки отстал.
На его послушание Макалаурэ не особо рассчитывал. Да и запал начал уже угасать. Так что, проехав ещё немного, он повернул обратно, к лагерю.
Через бездорожье приходилось ехать медленно, некрутые склоны предгорий густо заросли подлеском, а под снегом и подавно не было видно удобной тропы. То и дело приходилось объезжать овражки, поваленные деревья, кустарник… Иногда объезжать не получалось, и приходилось спускаться в ложбины, месить на дне чавкающую грязь под снегом, и подниматься снова, стараясь только не мешать лошади на скользких склонах.
Очередной овражек зарос довольно густо, но между нагромождениями камней с одной стороны и густым кустарником с другой было какое-то подобие тропы. Внизу угадывался под снегом ещё не замёрзший родник, окружённый кустами и валежником. Кое-где из-под снега пучками торчал сухой камыш.
Макалаурэ вышел из задумчивости, когда лошадь замедлила шаг. Кажется, проход между камнями всё-таки не был тропой – или вёл просто к водопою, потому что дальше дороги не было. Тропа – если это была тропа – серпантином спускалась по склону, виляя между валунами и взбрыкивая, и утыкалась в воду: ручей, широко разлившийся в низине и начавший подмерзать вдоль берегов.
Противоположный склон овражка поднимался круче, там больше было чёрного мокрого камня, чем снега.
Лошадь недовольно фыркнула, оскальзываясь, и быстро переступила, роняя из-под копыт несколько камней, змейкой ушуршавших между валунами к воде. Несколько камешков долетели до самого ручья, неожиданно громко плюхнув о поверхность.
Валежник рядом внезапно вздыбился, выпуская что-то здоровое, что понеслось навстречу, ломая кустарник и разбрасывая гравий.
Лошадь всхрапнула и попятилась, едва не садясь на склоне на бабки. Задом бежать было неудобно, а развернуться – тесно.
Макалаурэ сначала выстрелил, а потом сообразил, что успел когда-то выхватить лук и стрелу, и что навстречу несётся здоровый кабан, прижав уши и топорща щетину на холке.
Стрела черкнула по морде над глазом, пропорола шкуру и отскочила, зацепив ухо. Кабан даже не дёрнулся. Только пробуксовал на склоне, безуспешно попытавшись взлететь к врагу напрямик, соскользнул на полкорпуса, и заметался внизу.
Макалаурэ успел выпустить ещё стрелу, кинул лук в налуч и спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока кабан протаранит лошади ноги. Она тоже не стала, сиганув куда-то за валуны ещё до того, как Макалаурэ успел выхватить меч. Была бы хоть рогатина…
Кабан тоже хотел наверх, и стрела в холке его, кажется, не беспокоила. Даже кровь почти не текла.
Какое-то время - может, четверть минуты, хотя казалось дольше - они прыгали по камням, утаптывая снег. На скользком склоне сложно было упереться, и Макалаурэ пытался хотя бы полоснуть по уязвимому месту, но получалось не очень. Жёсткая, грязная и свалявшаяся щетина держала удар не хуже доспеха, и спасало Макалаурэ главным образом то, что запрыгивать на валуны кабану было существенно сложней, чем эльфу. Один удар всё-таки пришёлся удачно, врубаясь в шкуру и твёрдое сало под ней, - но без заметных последствий, кроме злобного визга.
Вдруг в кабана ткнулась ещё одна стрела, и вторая сразу же. Обе отскочили, но кабан крутнулся в ту сторону, пробуксовывая задними ногами на склоне.
- Уйди с тропы! – рявкнул Айраутэ, помешав Макалаурэ воспользоваться ситуацией и рубануть зверя под колено. И выстрелил ещё пару раз – с тем же отсутствием результата.
Рассудив, что дозорному будет неловко, если он нечаянно застрелит лорда, Макалаурэ послушно отскочил по камням вниз, снова доставая лук. Но прежде чем успел выстрелить, кабан уже взлетел по склону, разбрасывая камни, и исчез где-то за гребнем, с оглушительным треском проламывая подлесок.
Убедившись, что треск не собирается приближаться, Айраутэ убрал оружие, спешился и стал спускаться, подбирая по пути те стрелы, за которыми не нужно было далеко тянуться. Макалаурэ исподлобья смотрел на него, раздражённо сматывая тетиву. Что не нужно было в самом начале стрелять в кабана, он сообразил быстро. Но вторую ошибку понял только теперь, и теперь предвкушал терпеливое, в простых словах объяснение того, что кабаны не хищники и без веской причины на эльдар не охотятся.
Обошлось. Айраутэ остановился рядом и оглядел его внимательно, задержав взгляд на правом рукаве (рукав оказался порван), и ничего не сказал.
Ещё сильней помрачневший Макалаурэ спрятал тетиву в мешочек на поясе, посвистел своей лошади, надеясь, что она не убежала очень далеко, и они пошли собирать остальные стрелы. Молча.
Под ногами всё было перепахано. Клочья травы, дёрна, снег и камни, сломанные ветки, втоптанная в землю хвоя, пятна крови местами. Откуда-то всё-таки натекла, надо же.
Выпрямившись с последней стрелой, Макалаурэ огляделся – лошади по-прежнему не было видно. Он посвистел еще раз, с досадой разглядывая сломанные кусты в той стороне, куда она сбежала.
Пока они вытирали стрелы, разбирали, где чьи, и убирали в колчаны, за кустами что-то зашевелилось, а потом явственно стал слышен перестук копыт.
Почему это Айраутэ не стал объяснять про хищных кабанов? Надеется, что лорд и сам уже додумался? Или что он специально поехал поохотиться. На кабана. Один, с мечом и без собак.
Его лошадь остановилась рядом с лошадью Айраутэ, и теперь они обе топтались над склоном, раздувая ноздри. Запах крови им не нравился, но был недостаточно сильным, чтобы сбегать снова. Но и спускаться к хозяевам не хотелось. Зачем? Никто никуда не уходит.