- Там валялся! – девочка мотнула головой в сторону видневшейся за соснами прогалины.
- Из гнезда выпал? – предположил Тинто.
- Не знаю. Он там лежал и плакал, под дубом, отсюда не видно.
Арессэ предложил сходить туда, и остальные поддержали: если птенец просто выпал из гнезда, то лучше всего туда его и положить.
- Подожди, дай-ка, - Тинто нагнулся посмотреть ближе, и Мириэт послушно раскрыла ладони. Птенец закопошился, открывая и закрывая жёлтый рот и поднимая бесполезные лысые крылышки, покрытые пеньками будущих перьев.
- У него лапа сломана, - сообщил Тинто, выпрямляясь, почти одновременно с возгласом Мириэт:
- Ой, это что? – она растопырила выпачканные пальцы, брезгливо пошевелила ими. - Фууу! – и сунула свою находку первому попавшемуся. Первым попался Тинто.
- А ты что думала? Это игрушка? – сердито сказал он, бережно забирая птенца. - Дай сюда.
- А зачем он меня обкакал? – обиженно отозвалась Мириэт, сразу кинувшаяся вытирать руки об траву. - Я его спасла, а он вон чего!
Смеющиеся Арессэ и Оролиндо её охотно поддержали: совсем неблагодарный попался, и пугливый, - а Калайнис подошла ещё посмотреть на птенца. Протянула вынутый откуда-то платок.
- И правда сломана, - с сожалением сказала она, пока Тинто устраивал птенца в платке поудобней. – А она сама заживёт, если его обратно в гнездо посадить?
- Не знаю. – Тинто покачал головой. - Может. А может, у него ещё какие-то травмы есть, он же с дерева упал. – Огляделся. - И родителей не видно. Он есть, наверное, хочет.
- И что с ним делать? – спросил Оролиндо. - Целителям отнести?
- Угу, у них других дел нет, - пожал плечами Тинто, подняв птенца к лицу. Совсем крошечный, в пуху ещё… - Сами вылечим.
Мириэт дулась на всех чуть в стороне. Трава не помогла, просто руки теперь были выпачканы ещё и зелёным.
Пару минут все обсуждали, что делать с птенцом. Кто может знать, как его лечить, где его держать, чем кормить, не лучше ли всё-таки положить обратно в гнездо, сможет ли он сам охотиться, когда оперится и вылечится, можно ли вернуть его родителям, вылечив ногу, или они улетят раньше…
- Чего вы там решаете? – подала голос обиженная Мириэт. - Это моя птичка! Пусть только не какает больше!
Пока все смеялись, Тинто опять с сомнением разглядывал птенца.
- Со сломанной лапой он всё равно не выживет, - сказал он. - А так… Ну если не научится охотиться, будем его кормить. Не так уж много они едят.
- Давай, может, я заберу? – предложила Калайнис. - Когда ты с ним возиться будешь?
- А ты когда?
- Ну, я хоть не в две смены работаю, в отличие от некоторых, - хмыкнула она, но настаивать не стала.
Поспорив немного, они пошли всё-таки смотреть гнездо. Тинто по дороге гадал, где держать птенца. Обида Мириэт прошла после первого же ручья, и подходя к тому самому дереву она уже радостно спрашивала у всех сразу, что птички едят, как часто, и нужно ли им еду готовить. Отвечал ей преимущественно Тинто, заодно вспоминая всё, что знает про соек. Вспоминалось не так уж много.
Птичек, как оказалось, и самих с удовольствием едят. Гнездо на дереве было видно ясно, а отправленный наверх с разведкой Арессэ сообщил, что внутри остались только объедки от чьего-то неопрятного завтрака из четырёх менее удачливых птенцов. После этого возвращать найдёныша в гнездо уже никто не предлагал, только переспросили, точно ли Тинто хочет и может с ним возиться. Калайнис предлагала забрать себе, Мириэт её радостно поддержала, напирая на то, что это её птичка, но Тинто упёрся.
- Я хотя бы знаю, как за ним ухаживать. И я же сейчас с документами, в основном, работаю, так что могу присматривать одновременно.
- А тебе разрешат? – с сомнением переспросил Арессэ. – Вить гнездо из документов.
- Почему из документов? Можно шапку старую взять или ещё что-нибудь. И я аккуратно. Всё лучше, чем таскать по всему лагерю.
***
Весь следующий день Тьелпэ был на ногах. Хотя основные строительные работы уже почти все закончились, отделки оставалось ещё много – а возиться с ней приходилось чуть ли не больше, чем со строительством. То на участок принесли витражное стекло вместо обычного, то краска оказалась не того оттенка, то чей-то творческий порыв потребовал расписать мокрую штукатурку картинами во всю стену, и художник ругался теперь с резчиками по дереву, планировавшими закрыть часть этой стены узорными панелями. Координировать строительство было даже проще. Там как-то никто не считал, что творческие порывы не нужно согласовывать с руководством.
Впрочем, кое-где строительство продолжалось, так что и бумажная работа не вся сводилась к пересчёту материалов и площадей с Карнистиро на складах и мастерами на участках.
Когда он впервые за день зашёл в кабинет, там было подозрительно тихо. Так тихо, что сначала Тьелпэ подумал, что там никого нет, - а потом обнаружил Тинтаэле, спящего прямо за столом щекой на стопке документов. Рядом с ним на столе зачем-то лежала старая шапка с чем-то комковатым и непонятным внутри. Тряпки, что ли?
Тьелпэ подошёл ближе. Тряпки в шапке действительно были, но самый крупный комок оказался птенцом – маленьким, ни на какую ещё взрослую птицу непохожим, с лысыми крошечными крыльями. Тьелпэ осторожно тронул пальцем тёплую спинку – птенец мгновенно выпучил глаза, закопошился и требовательно запищал, вытягивая шею.
Тинтаэле встряхнулся в сел ровно, потирая глаза.
- Ты доделал чертёж? – спросил Тьелпэ, оборачиваясь.
- Чертёж? – Тинтаэле зевнул. - А, да, почти. Осталось вот… Сейчас доделаю.
- Тебе там что-то непонятно?
- Нет, всё понятно… – Он поспешно зашуршал бумагами. - Просто я вот… Её кормить надо часто.
- И поэтому ты поселил её на столе с документами?
- Да. Чтобы ходить недалеко. И тут теплее.
- Тут документы. Их нельзя пачкать.
- Я ничего не пачкаю.
Тьелпэ придирчиво обошёл стол и, выразительно глядя на Тинтаэле, остановился над дурно пахнущими кляксами с чёрным сгустком по центру каждой. Не пачкает он. Хорошо, хоть документы догадался убрать на другой край.
- Сейчас вытру, - хмуро сказал тот, поднимаясь, и пошёл за тряпкой, зевая на ходу. Птичка зашевелилась, пискнула.
- Зачем тебе сойка?
- Низачем. – Тинтаэле вернулся с тряпкой и принялся вытирать стол. - Я её потом выпущу.
Услышав его, птица снова завозилась и открыла рот, жёлтый и огромный по сравнению с остальной головой.
- А зачем поймал, если не нужна?
- Я не поймал, а нашёл. Точней, её Мириэт нашла. Она из гнезда выпала, лапку сломала, – объяснил Тинтаэле, взяв с полки укрытую полотенцем чашку и запуская в неё пальцы. - Каша кончилась, - сообщил он, поднимая голову и вытирая пальцы об другой угол той же тряпки, которой вытирал стол. - Побудешь тут, пока я сбегаю?
Тьелпэ только головой покачал.
- Иди.
- Ага, - обрадовался Тинтаэле. - Я до кухни только. - И сбежал с чашкой и грязной тряпкой, оставив Тьелпэ листать чертежи.
Нужный чертёж, который он ждал сегодня утром, был сделан только наполовину, и Тьелпэ с неудовольствием покосился на виновника такой задержки, снова пищавшего и неловко топорщившего крылышки в своей шапке. Еда должна была скоро прийти, а лечить соек Тьелпэ не умел, так что зарылся в документы, не обращая больше на писк внимания. А минут через десять вернулся Тинтаэле с кашей, куском варёного мяса, овощами и чистой тряпкой, и Тьелпэ встал, забирая с собой рассортированные стопки документов, готовое и неначатое.
- Когда чертёж будет готов?
- А когда нужно? – рассеянно отозвался Тинтаэле, выкладывая еду на стол под нетерпеливый ор птенца. - Завтра?
- Нужно было сегодня.
- Извини. – Тинтаэле виновато обернулся. - Я к вечеру сделаю. – Тьелпэ кивнул, поворачиваясь к выходу, и он торопливо продолжил оправдываться: - Просто её кормить нужно каждые три часа, и ещё у неё лапа сломана, а она всё встать порывается. Вообще, лучше было бы кузнечиков наловить, но мне некогда, а ребята тоже не успели ещё новых принести, так что приходится вот с кухни таскать… А она и плюётся ещё, не привыкла.