И Амбаруссар что-то не видно и не слышно. Уехали куда-то из лагеря?
Шатры по сторонам отступили совсем уж широко, уступая деревьям, и тропа сбежала между ними в ложбину, петляя канавой среди сугробов, и вдруг оборвалась в лёд. Задумавшийся Турукано от неожиданности остановился, оглядываясь. Ноги вывели его почти что к гостевому шатру, он угадывался за большим шатром целителей слева. По правую руку, над склоном поднималась глухая стена, переходящая дальше в столбы навеса: кухня. А впереди широко раскинулось озеро. Огромное, пустое, в заводях укрытое поверх льда плотным настом. Над замёрзшим зеркалом ветер немного разогнал дым, но дальние берега всё равно терялись в едкой мгле. Дальше и левей угадывались следы, как будто там проходила прямо через озеро дорога или широкая тропа, явно выраженная у берега, но терявшаяся, впрочем, поодаль. Турукано вышел из рощи и свернул туда, намереваясь посмотреть ближе. От кухни опять доносились голоса, и по озеру тоже виднелись здесь и там разноцветные точки, кто ближе, кто дальше. Слева, на берегу, смутно слышалась какая-то возня и детский смех. А на “дороге” сейчас никого видно не было. Возят что-то с юга? Лёд хороший, прочный.
Турукано поморщился, с вернувшимся раздражением оглядывая серый, курящийся рваным дымом простор. Больше полугода уже зима. Уж льда ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Может, хотя бы на здешнем юге тепла больше, как и на юге Амана?
Но о юге и тепле думалось плохо. Вместо этого думалось о том, как лёд, потрескивая, катится неспешной пологой волной, как будто кто-то огромный приподнимает его снизу, разгоняя по поверхности радужные новые трещины и кое-где выдавливая сквозь них воду. Мелкое неудобство, не в пример буранам и отвратительному свойству талой воды не утолять жажду. После первых двух дюжин раз никто не пугается, все привыкли, что волна быстро проходит, а крупных трещин от неё так и не было до самого конца пути.
Кроме одного раза.
В ухо врезалось что-то, выбивая приятные воспоминания, Турукано крутанулся на пятках – и… Обнаружил троих детей, глядящих на него, раскрыв рты. Ближняя девочка поспешно обтёрла снег с варежки об подол куртки и спрятала руки за спину. С другой стороны, на берегу, так же изумлённо выглядывали из-за сугроба ещё двое, не старше. Турукано стоял примерно на полпути от одних до других.
Хмуро отвернулся, и пошёл дальше, не слушая извинений.
Загадочные следы он всё-таки посмотрел – и убедился, что по берегу к ним действительно ведёт вполне наезженная дорога, полого спускаясь на лёд. По обе стороны от этого спуска было разбросано множество разномастных ледяных фигур: поставленные дыбом пластины с резьбой, раскрашенной цветными нитями, сосульки с вмороженными в них ягодами рябины и мелкими бусинами, целые ледяные скульптуры то в ладонь, а то в рост высотой.
Почему-то снова разозлившие Турукано так, что он забыл даже о намерении спросить, куда ведёт дорога, и свернул сразу к гостевому шатру. Хватит, нагулялся.
Когда до шатра оставалось уже совсем недалеко, из тени под соседним деревом вдруг выступила чья-то фигура, как будто Турукано здесь поджидали.
Угрожающей фигура не казалась, но напрягся он всё равно.
- Тебя не так просто найти, - кивнул Куруфинвэ, подходя.
- Ты меня искал? Зачем?
- Поговорить.
- Говори. – Турукано скрестил руки на груди.
За время прогулки он достаточно успокоился, чтобы не слишком нарываться на драку, но любви к первому дому у него ничуть не прибавилось. Куруфинвэ, видимо, это понимал.
- Чего ты добиваешься?
- Я? Я ничего не добиваюсь. Добиваться будут Финдекано и Финдарато. Они приехали на переговоры, а я просто гуляю и наслаждаюсь прекрасной погодой.
Он слегка усмехался. Дым по-прежнему стелился между шатрами, скрывая озеро и дальние шатры.
- Ты или считаешь дураком меня, или сам таким прикидываешься, - хмыкнул Куруфинвэ. – Зачем ты провоцируешь нас и настраиваешь своих против первого дома? Ты хочешь, чтобы мы таки передрались? Кому от этого станет лучше?
- А мне казалось, я никого не провоцировал, потому что вовремя вышел. – Улыбнулся исподлобья. - Я не хочу войны с вами. Но вы предали нас один раз - значит, предадите снова.
Куруфинвэ прикусил губу, явно сдерживаясь. К сожалению, успешно.
- Про то, кто как реагировал на сожжение кораблей, ты тоже спрашивал, не провоцируя?
- Я и так догадывался, как вы реагировали. Но Финдекано и Арельдэ считают, что в первом доме у них есть друзья. Разве они не вправе знать, чего стоит эта дружба?
- Сейчас нам нужна эта дружба. Поводов разругаться у нас и так больше, чем достаточно.
- Слушай, чего ты от меня хочешь? – нетерпеливо поморщился Турукано. - Иди и обсуждай дружбу с ними.
- Я хочу, чтобы ты перестал провоцировать моих братьев и меня. В следующий раз, когда ты намеренно оскорбишь кого-то из первого дома, я отвечу.
- Я пока никого из вас не оскорблял. А если ты считаешь оскорблением прямой вопрос, то отвечай, как тебе будет угодно.
- Я тебя предупредил, Турукано.
Он кивнул коротко, повернулся и зашагал куда-то к центру лагеря. Турукано немного проводил его взглядом и пошёл внутрь. Ему с самой встречи с разъездом первого дома хотелось сорвать на ком-то злость, а в лагере сразу нашлись вот отвечающие взаимностью. Отличный будет дипломатический успех: принцы катаются по земле и возвышенно дубасят друг друга.
Нет, пусть лучше переговоры ведёт Финдекано.
***
Финдекано успел раздобыть где-то новых перьев и моток ниток, и сидел теперь посреди всего этого прямо на застеленном шкурами полу, бросив рядом колчан, и сосредоточенно чинил истрепавшиеся стрелы.
Турукано остановился рядом и слегка усмехнулся, дождавшись, пока брат обернётся:
- Готовишься к миру, я смотрю?
- Привожу мысли в порядок. – Финдекано хорошенько затянул узел и обрезал нитку прямо над ним. - А как твои?
Турукано пожал плечами.
- На встречных не кидаюсь, если ты об этом.
- Не совсем. Но это радует. - Финдекано движением головы пригласил сесть рядом, и он послушался, наблюдая, как брат придирчиво разглядывает стрелу со всех сторон, проверяя, чтобы перья лежали ровно. Поправил ворсинки на одном, недовольно нахмурился, подобрал нож и срезал лишнее на другом.
- Чем там всё закончилось? – спросил Турукано. – Договорились о чём-то?
- Договорились, - вздохнул Финдекано, откладывая стрелу к другим, готовым. - Договорились перерыв сделать. Почти всем срочно понадобилось немного остыть. Потому что почти все здорово задели друг друга по больному.
- Я никого не задевал, – передёрнул плечами Турукано. - Хотя очень хотелось.
- Ты очень старался, - Финдекано кивнул. - Но иногда мы задеваем друг друга, даже не желая этого. А я… – Он посмотрел прямо. – Мне хотелось, чтобы ты понял, что мы все… в одной лодке, потому что каждый пережил свои потери. Прямо скажем, вышло глупо. И не вовремя. Прости меня.
Турукано помолчал.
- Невовремя да. Но я не обижен на тебя. И на тебя я никогда не буду зол так же сильно, как на первый дом, не надейся.
- Это я уже понял, - чуть печально улыбнулся брат. Помолчал. - Не знаю, стоит ли тебе говорить с ними снова, по крайней мере сегодня.
Турукано задумчиво постучал пальцами по бедру.
- А что вы собираетесь обсуждать? Ты говорил об этом с Индолауро? Договориться о ненападении? Нужно уточнить, короновали ли они Макалаурэ. Если нет, то говорить о правах отца на корону бессмысленно, они на всё будут отвечать, что не могут принять решение без Майтимо.
Финдекано зябко повёл плечами
- Макалаурэ не коронован. Короновать его, это… это почти как похоронить Нэльо живым. Но он сейчас наместник Нэльо. Со всеми вытекающими полномочиями. А что касается права отца на корону, то о нем слишком много говорилось ещё в Амане. Рано или поздно нам придётся обсудить кандидатуру короля, которому одинаково доверяли бы все три дома. Отец, как ты понимаешь, не подходит. В любом случае, это разговор не для сегодняшнего дня. А сегодня… сегодня нужно договориться о ненападении и, возможно, как-то скоординировать действия при внезапной атаке с Севера. С Индолауро я об этом ещё поговорю.