- Ну, и зачем тебе жить? - Черемишин не надеялся убедить противника умереть. Сейчас, обманутый в ожиданиях, он чувствовал себя как зверь, оставшийся без добычи и попавший в западню. Впрочем, Охотник не спешил отвечать. Он потер лоб указательным пальцем и начал задумчиво рассуждать, не особо интересуясь реакцией собеседника:
- Трудно избежать скуки, когда разменял третью сотню лет. Очень помогают хобби. Ты никогда не увлекался аквариумами? Представляешь, как это - за бортом бесконечный космос, а рядом с тобой окошко в спокойный зеленый мир, где плавают счастливые яркие рыбки?
Черемишин пожал плечами - в детстве у него были увлечения, но совсем другие: звездные корабли, борьба, футбол. Вряд ли Охотника могли заинтересовать его воспоминания.
- Какой зеленый мир на военном разведчике? - угрюмо отозвался Иван.
- Верно, - согласился бессмертный. - Настоящий аквариум на Бертране долго не протянет даже под куполом. Это хобби для домоседов. Да и рыбки живут слишком мало - очень больно терять тех, к кому привязался, даже если это всего лишь глупые гупешки. Но ведь можно возить с собой голографии. У меня до сих пор в комме хранятся фильмы: нано-аквариумы, голландские, ландшафтные пейзажи. Не хочешь посмотреть?
- Нет, - резче, чем хотел, оборвал Черемишин. - Не хочу. Тебя ведь зовут Михаил? - наконец решился он и, не дожидаясь ответа собеседника, сбивчиво заговорил:
- Ты помнишь Ленку? Мы собирались пожениться, когда я вернусь с войны, но появился ты и все разрушил. Сейчас ее больше нет. А тебе еще хочется жить?
По лицу Михаила было видно, что вопросы попали в цель.
- Так ты Черемишин? - сказал он. - Лена говорила о тебе. Ты прав. Во всем виноват я. Хочешь, чтоб я умер? А как же Лика? Ей только два года. Сейчас она в центральном куполе с кибернянькой, но потом... Конечно, бессмертного ребенка не оставят без присмотра, нас слишком мало, и мы не бедны. Но как она будет жить одна? Среди чужих. Или о бессмертной девочке позаботишься ты?
- Девочке? - Черемишин так и не удосужился выяснить пол младенца, но ничуть не сомневался, что речь шла о мальчишке. В конце концов, ему все время говорили о малыше! Иван не знал почему, но факт, что ребенок оказался девочкой, казалось, коренным образом менял дело. Мальчишка должен пробиваться по жизни сам. А вот девочка...
Охотник тем временем нажал на клавишу, и по экрану поплыли зеленые мирки аквариумов, потом голографии светловолосой ясноглазой малышки, удивительно серьезной и сосредоточенной для своего возраста и невероятно похожей на Ленку. Потом на экране вновь появился Михаил. Казалось, за несколько минут Охотник состарился на десяток лет.
- Считаешь меня бездушной скотиной? - в голосе его зазвучал вызов. - А ведь я ее любил. И Лена меня любила. Жаль, что бессмертием нельзя заразить. И избавиться от него нельзя. Я потерял намного больше, чем ты...
- Ты! - Черемишин не находил слов. Кто-то хочет избавиться от бессмертия? Это казалось насмешкой сейчас, когда оба они могли умереть.
- Я, - согласился Охотник. - Хочешь, чтобы моя дочь осталась без отца? - с улыбкой, больше похожей на гримасу, спросил он. - Тогда сейчас я сниму купол и уеду отсюда. А ты можешь выстрелить мне вслед. Да, кстати, - словно что-то припомнив, добавил Михаил. - Если понадобится помощь, обращайся: все же не чужие. Бывай!
Картинка на экране исчезла. Сняв купол, бессмертный спокойно покатил прочь, а Черемишин со смешанным чувством зависти и отчаяния долго смотрел ему вслед. Потом связался с компанией и сообщил о найденном крупном месторождении, случайно оставшемся без всякой охраны.
Через несколько дней в новостях сообщили, что корсы вновь сбросили гравибомбы на Тьеррас. Земляне ответили ударом по Металлике. Началась третья корская война.
Черемишин немедленно уволился из компании и отправился в пункт сбора военной косморазведки. В жизни опять появился какой-то призрачный смысл.
Несмотря на поздний час, в бункере управления космических перевозок, куда в этот раз загнали разведчиков, было людно и довольно шумно. У входа деловитый службист в старомодных очках торопливо просматривал удостоверения пилотов, сверяясь с файлами в наручном комме, и выдавал бланки контрактов.
"От старости вы не умрете!" - бросился в глаза знакомый плакат. Иван впервые подумал о том, что в смерти от старости есть, наверное, особая, непонятная ему самому прелесть. Представив себя бессильным седовласым старцем, окруженным толпой детей и внуков, сующих деду тарелки и таблетки, герой первой корской войны коротко рассмеялся и, не читая, поставил размашистую подпись на временном контракте.
О странной смерти Михаила Черемишин узнал два месяца спустя, вернувшись из рейса, уже после того, как получил его предсмертное письмо. А ведь умер бессмертный совсем не от старости - мелькнула в голове и сразу пропала нелепая мысль. Хотя... Судя по всему, причины смерти Охотника так и остались неизвестными. После чтения письма Ивану резко стало не до философии. Письмо и завещание покойного Михаила Клякина касались непосредственно Черемишина и сулили в ближайшем будущем чертову уйму неразрешимых проблем. Проклятый бессмертный оставил ему в наследство дочь.
Глава 3
Клубок
"Лунные космонавты возвращаются в
отчий дом..."
Группа "Крематорий"
Выспаться Седову не удалось. Сначала окликнули, уходя порталом на У-Гамму, Андрей с компанией. Потом мелькнул белым огоньком в усталом сознании исчезающий где-то там Квант. Последним зашел попрощаться Т'хак. Серая тень бесшумно скользнула в каюту, где, лениво потягиваясь на диване, перебирал в памяти недавние события Валерий, пытаясь отделаться от неясного беспокойства. Что-то там все-таки было патологически неправильно с жертвами Химеры.
- В этом деле многое осталось за видимостью событий, - подтвердил его сомнения друг.
- Ага, - Седов машинально кивнул головой, хотя собеседник не нуждался в жестах, чтобы легко считать его мысли. - Опасный душок. Не верю я, что даже раса уровня К могла таким образом использовать энергатор. Тем более сами химерцы со всеми этими их запретами. Блокировка фарха была сделана до них и сделана кем-то из высших.
- Вот именно. Особенно, если это сделал кто-то из нас. Я имею в виду и гравиблокатор, и психоиндукцию, - в мыслеречи Т'хака явственно читалась досада - признание далось ему нелегко.
- Из вас? - переспросил Седов: Т'хак транслировал обобщенный образ м'рауга - серый сгусток концентрированной энергии, жадно поглощающий добычу. - Ты уверен?- осторожно поинтересовался Валерий.
- Нет, не уверен. И не очень хотел бы обрести такую уверенность. Хотядаже я не знаю всех возможностей своей расы, - м'рауг пожал бы плечами, будь у призрака плечи. - Кто я среди своих? Недоучка, преступник, отрабатывающий повинную, четыреста лет проживший изгоем. Можно, конечно, расспросить друзей, предпринять кое-какие поиски. Именно так я и сделаю. Однако с чего бы Великим отцам прикрываться фархом? Каким бы тот ни был могучим и древним, но это, по сути, всего лишь разумная каменная глыба, - в эмофоне орионца прозвучало снисходительное пренебрежение. - Да и вообще, по общепринятым правилам нашей расы, жители планет, попавших в нестабильность, не охраняются законом. Это, если хочешь знать, дозволенная добыча: они в любом случае обречены. Не затем ли Химеру загнали в западню? Так зачем же нужен был весь этот маскарад? Приходи и ешь! Никто ведь не знал, что сюда явится чокнутый землянин со своими дружками и все перевернет вверх дном.
- Ну, - протянул польщенный Седов. - Не будем преувеличивать...
- Вообще-то я имел в виду Андрея, хотя ты, конечно, тоже хорош, - обдал его холодком насмешки серый призрак. - Но мы преувеличивать не будем, в этом деле и так все масштабы непомерно раздуты, тебе не кажется? И жертвы, убитые дети. Такая неоправданная жестокость не свойственна нашему народу. Мы рационалисты и гуманисты - в пределах нормы. Однако...