– Разумовский идет, – почти не шевельнув губами, предупредил Никита.
Поднявшись, Артур кивнул шефу, который выглядел еще менее выспавшимся, чем он. Похожий на сердитого хомячка, он быстро обежал тело и укоризненно покачал головой. На лице шефа было написано: «Не могли закрыть дело до моего приезда?!»
С Коршуном они были одного роста и потому прекрасно ладили уже не один десяток лет. В отличие от криминалиста, Разумовский не задыхался от бешенства, видя высоких мужчин, а Логов вообще считался в Комитете его любимчиком. Правда, проявлялось это в том, что начальник бросал Артура на самые сложные дела. Это – такое?
– Что скажешь? – буркнул Разумовский, не глядя на Артура.
– Это не спонтанное убийство, – он постарался, чтобы голос звучал ровно. – Подготовленное.
– С чего такой вывод?
– Лилия. Это явная демонстрация. Акта мести или чего-то подобного… Вряд ли преступник сорвал цветок, когда собирался утопить именинника. Выходит, или у него дьявольское самообладание, и он не забыл о лилии сразу после убийства, или сгонял за ней, уже вытащив тело Василенко на берег.
– Ты уверен, что убийца сам его вытащил? Зачем?
– Чтобы нашли. Вся фишка в том, чтобы показать: парень наказан. За что – выясним. Но убийца явно не собирался выдавать его смерть за несчастный случай.
Разумовский вздохнул:
– Ну, ничего не попишешь… Значит, квалифицируем как убийство.
Коротко кивнув, Логов взглянул на стажера:
– Кто обнаружил тело?
– Бабка… Ну, то есть старушка. Рыбачка. Она ждет там. – Никита неопределенно мотнул головой.
В его живом глазу поблескивала мольба об одобрении. Так смотрят собаки, умоляя, чтобы их погладили: «Хозяин, я же хороший? Я все делаю правильно?»
Артур улыбнулся и, на секунду задумавшись, хлопнул Никиту по плечу:
– Ну что ж… Начнем, пожалуй?
– А можешь достать мне звезду?
– Что-о?
Луна вопросительно заглянула в беседку, где двое словно пытались срастись, прижимаясь так тесно, что ребрам становилось больно. Они поили друг друга словами, первыми попавшимися, их смысл был неважен, да его и не имелось вовсе… Дыхание, обжигавшее губы, значило куда больше. Тепло стекало по подбородкам, щекотало шеи, от него мутилось в голове…
– Звезду. Знаешь, что это такое?
– Еще бы. Это гигантское самосветящееся небесное тело, состоящее из газа или плазмы. И в нем происходили термоядерные реакции. Знаешь, какая звезда ближе всех находится к Земле?
У нее вырвался смешок:
– Звезда по имени Солнце?
– Боже… Хоть Цой просветил народ!
Чуть отстранившись, Маша прищурилась, спрятав крошечные звездочки – отражение изящных фонарей, окружавших беседку:
– Ты не слишком умный для сына олигарха?
Крупное лицо Влада, в котором она любила каждую черточку, досадливо сморщилось:
– Никакой он не олигарх… А сейчас дела вообще хреново идут. Слишком много жалоб от дольщиков. И… Слушай, я не хочу о нем. Пошел он! Не в мой день.
Доносившиеся издали возгласы, перемежавшиеся смехом на фоне неумолкающей музыки, напоминали, почему сегодня в усадьбе столько посторонних. Зачем Влад собрал всех этих людей, хотя никто, кроме Маши, не был ему нужен, она не спрашивала. Может, его мать хотела этого? Так ведь положено – юбилей…
«Екатерине Леонидовне приспичило убедиться, что ее сыночку все любят. – Маша чуть отвернулась: иногда Влад поражал тем, как легко угадывал ее мысли по взгляду. – Да никто его не любит… Всем интересны только его бабки, а не он сам. Всем без исключения».
– Ну прости, – вновь повернувшись, Маша потеребила его губы кончиком языка и посмотрела игриво. – Так будет мне звезда?
– Это ведь из какого-то старого мультика?
– Что?
– Ну вот это: «Достань звезду!» Или откуда это? Где-то я слышал…
Она резко отодвинулась:
– Хочешь сказать, что сама я не способна ничего придумать? Я тупица, по-твоему? Моя сестрица считает так же, как и ты…
– Ты красавица. Этого более чем достаточно. Сашка просто не может тебе простить, что ты выбралась из бедности, а она предпочла остаться с матерью.
– Потому что идиотка…
– А как по мне, то она поступила правильно.