– Клянусь.
– Хочешь привязать к воздушному мешку?
– Ну да, подниму со дна с помощью мешка, потом отбуксирую подальше от рифа.
Осторожно, задним ходом я повёл «Плясунью» к жёлтому бую, беззаботно прыгавшему в жадных коралловых челюстях пролома.
– Всё, ближе не могу, – крикнул я в кокпит.
Джимми махнул рукой – дескать, понял, – в ластах прошлёпал на корму и приготовился к погружению: подобрал два надувных мешка и брезентовый чехол от саней, обвязался нейлоновым тросом, по компасу на запястье уточнил местоположение буя. Бросив взгляд на мостик, Джимми перевалился через корму спиной вперёд и исчез.
На воде появились белые пузырьки воздуха, которые удалялись в сторону рифа. Гатри травил трос, соединявший Джимми с лодкой. Поочерёдно включая передний и задний ход, я удерживал «Плясунью» на месте – в ста ярдах от южной границы пролома.
Пузырьки от ровного дыхания Джимми приблизились к жёлтому бую и замерли. Глубоко на дне он нейлоновыми стропами прикрепил пустые воздушные мешки к грузу. Приходилось ему нелегко – мешало неспокойное течение, рвущее громоздкие полотнища из рук. Управившись со стропами, он наполнил парусиновые ёмкости сжатым воздухом из баллонов.
Если Джимми не ошибся в весе находки, оторвать её ото дна много воздуха не понадобится. А как только груз всплывёт, мы отбуксируем его подальше от рифа и возьмём на борт.
Сорок минут я удерживал «Плясунью» на месте, как вдруг за кормой вырвались на поверхность две зелёные блестящие громадины – надувные мешки сделали своё дело. В то же мгновение рядом с ними показалась обтянутая капюшоном голова. Джимми вытянул правую руку вверх – сигнал приступить к буксировке.
– Готов? – крикнул я Гатри, не покидавшему кокпит.
– Готов!
Он закрепил трос, и я стал отползать от рифа медленно, осторожно, чтобы не повредить мешки и не выпустить из них воздух, лишив подъёмной силы. Отойдя на пятьсот ярдов, я застопорил ход и направился на корму, чтобы помочь поднять на борт пловца и груз.
– Стой, где стоишь! – рыкнул Мейтерсон, увидев меня у трапа.
Пожав плечами, я вернулся к штурвалу и закурил сигару. «Пошли они к чёрту», – мелькнула мысль, но щекочущее волнение не исчезало.
Мешки протащили вдоль борта и подтянули к носу лодки. Поднявшись с помощью компаньонов на палубу, Джимми сбросил тяжёлые баллоны со сжатым воздухом и сдвинул на лоб маску.
Я прислонился к поручням мостика.
– Сорвали джек-пот! – закричал Джимми прерывистым, взбудораженным голосом. – Это…
– Придержи язык! – предупредил Мейтерсон.
Джеймс прервался на полуслове, и все трое, задрав головы, уставились на меня.
– Не обращайте внимания, ребята.
Я с улыбкой помахал рукой с зажатой между пальцев сигарой. Они отвернулись и сбились в кучу. Джимми что-то прошептал, Гатри громко воскликнул «Господи!» и хлопнул Мейтерсона по спине. С радостными возгласами и смехом они сгрудились на носу и стали втаскивать мешки и груз в лодку. Действовали неуклюже – «Плясунью» сильно болтало, – а я наблюдал за происходящим, сгорая от любопытства.
Разочарование и досада усилились, когда оказалось, что Джимми не поленился завернуть добычу в брезент от капсулы. Из воды показался мокрый бесформенный тюк, обмотанный нейлоновой верёвкой. По тому, как его перетаскивали, было заметно, что он тяжёлый, хотя размером всего с небольшой чемодан. Находку опустили на палубу, и компаньоны собрались вокруг, сияя от радости.
– Порядок, Флетчер. Иди, полюбуйся! – улыбнулся мне Мейтерсон.
Сделано всё было мастерски. Он сыграл на моём любопытстве, как пианист на концертном рояле. Мне страшно хотелось узнать, что вытянули они со дна морского. Закусив сигару, я скатился с мостика и поспешил на нос. Оставалось сделать несколько шагов по открытой части бака, как вдруг Мейтерсон, всё ещё улыбаясь, повернулся к Гатри.
– Пора! – приказал он, не повышая голоса.
Я понял, что угодил в ловушку. Голова заработала так быстро, что всё происходящее вокруг напоминало замедленную съёмку.
Зловещий чёрный автоматический пистолет неторопливо поднялся; Майк Гатри с ухмылкой замер в стойке профессионального стрелка, вытянув правую руку, и нацелился мне в живот. С искажённым от ужаса лицом Джимми Норт попытался перехватить державшую пистолет руку, но Мейтерсон грубо его оттолкнул. «Плясунью» сильно качнуло, и Джимми, спотыкаясь, отлетел в сторону.
Сознание работало чётко и быстро, в голове мелькали не мысли, а образы. «Ничего не скажешь, – подумал я, – ловко меня подловили, профессиональная работа».
Да, я поступил излишне самонадеянно, пытаясь заключить сделку с волчьей стаей: им проще убить, чем договариваться. Ставшего свидетелем Джимми тоже уберут. Впрочем, должно быть, его с самого начала приговорили. Вспомнилось, во что превращается мишень от чудовищного удара разрывной свинцовой пули сорок пятого калибра.