***
«Нечем дышать, — подумал Молотов, не в силах расцепить слипшиеся веки. — Что-то забило рот и горло!»
Парень неожиданно подался вперед и с силой ударился об невидимое препятствие. Он судорожно закашлял, выплевывая какую-то вязкую жидкость, из-за которой не мог продохнуть. Руки и ноги совершенно не слушались его, казалось, они настолько ослабли, что ими невозможно было и пошевелить.
— Он слишком долго пролежал в криокапсуле, — где-то вдалеке послышался чей-то приглушенный голос, будто незнакомец находился за толстенной стеной.
— Нам повезло, что препарат вообще сработал. Раньше мы его испытывали на живых людях, а сегодня — на мертвеце! — оживленно заговорил второй.
Молотов с трудом перевернулся на спину. Он попробовал открыть глаза, но ничего не получилось: тело все еще плохо его слушалось. К тому же, к нему стали возвращаться чувства. Алексей теперь с уверенностью мог сказать, что лежит на мягком и теплом полу.
— Как думаете, он нас слышит? — спросил второй.
— Не знаю, — спокойно ответил ему первый, а потом обратился к размороженному пациенту: — Если слышишь нас, то кивни хоть, что ли.
Парень повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос незнакомца. Ему потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы кивнуть в ответ.
— Похоже, в первую очередь, лекарство возвращает к жизни мозг, — задумчиво заметил второй. — Может, ввести ему еще немного препарата?
— Пробуй. Чем быстрее он очухается, тем быстрее свалим домой, — сухо ответил другой.
Наконец сквозь закрытые веки Алексей заметил слабый сгусток света, который был направлен ему в глаза. Скорее, он просто ощущал его, чем видел, но и это уже хоть какой-то прогресс.
— Я ввел тебе препарат, парень. Это лекарство поможет твоему ослабшему телу прийти в норму, — заговорил второй. Молотов отчетливо слышал его голос над собой. — К сожалению, твоя криокапсула вышла из строя раньше, чем мы успели до тебя добраться. Нам пришлось заняться тобой вне очереди.
Леша ощутил, как по венам растекалась странная бодрящая жидкость, окутывая тело приятной теплотой. Неожиданно мышцы на руках и ногах начали судорожно сокращаться, и он забился в жутких конвульсиях. Они прекратились через несколько минут, зато парень сумел сжать пальцы в кулак, вновь ощутив себя живым, как и прежде.
— Препарат вернул в строй нервные окончания, — прокомментировал ученый. — Вполне адекватная реакция, если принять во внимание, что час назад ты вообще был мертв.
Молотов еще раз попробовал разлепить тяжелые веки. Эта попытка увенчала успехом: в глаза ударил необычайно яркий свет, от которого он закрылся ослабшей рукой. Удивительно, но губы парня расплылись в довольной улыбке.
«Так приятно снова быть живым, — подумал Алексей. — Интересно, сколько же прошло времени с того самого дня?»
— Кстати, на дворе сейчас три тысячи семьсот второй год, — как будто ученый прочитал его мысли.
— Невозможно, — только и прошептал Молотов, широко раскрыв глаза от удивления и ужаса.
Ученый выпрямился в полный рост и с любопытством принялся изучать лежавшего на мягком полу парня. В его душе началась настоящая буря из чувств и эмоций: страх сменился удивлением, удивление — негодованием, а негодование — жутким смятением. Он совершенно отказывался верить во все это, но и не было причин сомневаться в правдоподобности происходящего. Молотов не мог вернуться к жизни сам, а значит, наступило то будущее, в котором это стало возможным.
— Меня зовут Дмитрий, — представился ученый, которому на вид и двадцати не было.
— Я Джон, — вдруг отозвался первый мужчина, сидевший в углу теплого помещения на странном кресле, повторяющим в точности изгибы его тела.
Молотов перевел взгляд на него и, прищурившись, попытался разглядеть нового знакомого. На его красивом безмятежном лице покоилась добродушная улыбка, а в глазах мелькали слабые искорки любопытства. И, что самое интересное, их обоих объединяло то, что они оба выглядели слишком молодыми.
— Оденься, — Дима бросил пришедшему в себя парню белоснежный комбинезон из эластичной и приятной на ощупь ткани.
Леше не составило труда подняться на ноги, хотя еще ощущалась неприятная слабость и легкое головокружение. Он с необычайной легкостью надел комбинезон, пришедший ему впору: новая одежда абсолютно не стесняла движения, и носить ее было одно сплошное удовольствие.
— Это хорошее преимущество нового времени по сравнению со старым, да? — поинтересовался ученый. Он прикоснулся к груди Алексея, и комбинезон отреагировал на этот жест весьма своеобразно: появилось голографическое изображение сердца, а рядом высветились показатели жизнедеятельности оператора. — Это еще один маленький бонус, — дополнил Дмитрий, заметив изумленный взгляд Молотова.
— И представить себе не мог такого, — восхищенно проговорил парень.
— Ты еще не видел сам город, — вновь отозвался Джон, который легко выскользнул из мягких объятий кресла. Оно приняло обычную форму, привычную для глаза человека из далекого прошлого. — Пошли за мной.
Алексей последовал за Джоном, постоянно поглядывая по сторонам. Они вышли из помещения и попали в светлый коридор, где на стенах всплывала голографическая реклама, которая поражала четкостью изображения. В его мире о таком только могли мечтать, а здесь — это, похоже, совсем обычное дело.
Джон зашел в лифт и что-то ввел на голопанели. Леша зашел следом, дивясь технологиям и достижениям будущего. Как только внутрь вошел Дима, лифт мягко тронулся с места. Об этом Алексей сумел понять только благодаря тому, что стенки кабинки неожиданно стали прозрачными, открыв чудесный вид на огромный мегаполис.
В ввысь тянулись причудливые здания разнообразных форм и конструкций: квадратные и круглые, широкие и узкие. Невозможно было описать всего того, что предстало взору молодого парня, неожиданно очнувшегося в далеком будущем. Его взор остановился на причудливом здании вытянутой формы, которое каждые несколько минут начинало вращаться вокруг своей оси снизу-вверх. Потом Алексей заметил монолитное здание, наклоненное вправо под острым углом, нависающее над широкой рекой с невообразимо чистой светло-голубого цвета водой. И нигде не было видно труб промышленных заводов, смога, застилающего город, или привычных для Молотова дорог. Вместо них тянулись тонкие магистрали, по которым на бешеной скорости неслись вытянутой и гладкой формы поезда. И на горизонте застыло золотистое солнце, окрашивая небеса в ярко-оранжевый цвет. Чудесная картина, достойная кисти любого именитого художника, чей взор был направлен в будущее. Истинная неописуемая никакими словами красота.
— Похоже, наш новый знакомый впечатлен, — усмехнулся Джон, которому эта картина казалось такой привычной и родной, что она ему уже слегка приелась. Он не видел того, что заметил Алексей.
— Вот оно… будущее, — Молотов с удовольствием смаковал последнее слово.