Его длинные бледные пальцы быстро забегали по клавишам регулировки. Наконец он осторожно тронул зеленую кнопку. На безмолвном корабле снова послышался шепот конвертеров. Снова зажужжали ахронные интеграторы. За его спиной тихонько завыли гигантские трансформаторы.
И неподвижная картина вдруг ожила. Брек и Астрарх пододвинулись к экрану.
Элора Рони разорвала записку, начинавшуюся словами «Дорогой Билл…» Дрожащими пальцами она быстро начала писать: «Дорогой Тони… Я так жалею, что рассердилась. Сегодня вечером…»
Изображение померкло.
— Минус четыре…
Услышав металлический скрежет громкоговорителя, Брек Веронар сразу пришел в себя. Неужели он задремал… за четыре минуты до встречи с противником? Веронар встряхнулся. У него было странное, неприятное чувство: как будто он видел и уже почти забыл кошмарный сон, в котором битва разразилась и была проиграна.
Он протер глаза, оглядел показания приборов на щите управления. Автовизор был включен, датчики настроены, управляющие реле проверены. Его дело сделано. Он попытался ослабить невероятное напряжение во всем теле.
— Минус три…
Натриевые бомбы заполнили пустоту перед кораблем огромными серебряными перьями и развевающимися лентами. Глядя в черный куб экрана, Брек снова обнаружил шесть крошечных пятнышек — корабли Тони Гримма. Брек невольно вздрогнул.
С ума сошел Тони, что ли? Почему он не повернет в сторону, чтобы уклониться от встречи с противником? Рассеянные в космосе, его корабли могли бы напасть на торговые суда Астрарха и заставить его прекратить бомбардировку Земли. Но в открытом бою они будут побеждены.
Брек прислушался к спокойному гудению ахронных интеграторов. При сложившихся условиях новый автовизор мог обеспечить сорок процентов попаданий. Даже если пушки Тони стреляют совершенно точно, у Астрарха все равно остается преимущество два к одному.
— Минус две…
Две минуты! Брек посмотрел на свой украшенный драгоценными камнями ручной хронометр. На мгновение у него мелькнуло странное чувство. Эти часы показались ему чужими. А ведь он их носил уже двадцать лет.
Циферблат слегка светился. Он вспомнил, как Тони и Элора подарили ему эти часы — в тот день, когда он покинул университет и улетел в Астрофон. Слишком роскошный подарок. Ведь денег у них обоих было немного.
Он подумал о том, догадывался ли когда-нибудь Тони о его любви к Флоре. Наверное, было к лучшему, что она всегда отвергала его ухаживания. Тень ревности никогда не омрачала их дружбы.
— Минус одна…
Он не допустит этого! Брек снова бросил на экран взгляд, на этот раз почти гневный. И по-прежнему в серебре щелочных облаков ему чудились лица Тони и Элоры. Его не оставляло странное чувство — ему казалось, что он снова ощущает легкое прикосновение пальцев Элоры, касающихся его руки, когда она надевала ему часы.
И вдруг черные пятнышки на экране перестали быть для него целями. Брек глубоко, прерывисто вздохнул. В конце концов он был землянином. Двадцать лет он получал щедрое жалованье от Астрарха, и все же эти часы были самой драгоценной его собственностью.
Его серые глаза гневно сузились. Без автовизора флот Астрарха блуждал бы вслепую в натриевых облаках. Какой бы ахронный измеритель расстояния ни применял Тони Гримм, он мог легко сбить корабли противника.
Брек вздрогнул. Разумеется, он идет на верную смерть. Но в предстоящем бою это было не важно. Он знал, что примет смерть без сожаления.
— Ноль!
Ахронные интеграторы деловито жужжали; корабль содрогнулся от первого залпа своих пушек. Но тут же сжатые кулаки Брека опустились на тщательно смонтированную клавиатуру. Гудение автовизора стихло. Пушки смолкли.
Брек взял трубку телефона Астрарха.
— Я остановил автовизор. Включить его снова в течение этих двух минут совершенно невозможно.
Телефон звякнул и замолчал.
Корабль встряхнуло, огни погасли. Завыли сирены. Захлопали клапаны вентиляторов. Огни зажглись, потом снова погасли. Попаданий пока больше не было. В окутанной мраком большой каюте воцарилось безмолвие.
Только быстро, чуть слышно тикал хронометр.
Время тянулось бесконечно. Наконец, зажглись слабые аварийные огни. В каюту, спотыкаясь, вошел Астрарх, ошеломленный и бледный.
За ним следовал отряд космонавтов. Расстроенные злобные физиономии странно выделялись на фоне ярких мундиров. Столкнувшись лицом к лицу с их мстительной ненавистью, Брек похолодел, ему стало не по себе. Но Астрарх не позволил им проявить свою враждебность.
— Землянин наказал и себя вместе с нами, — сказал им потрясенный диктатор. — Вам почти ничего не придется добавить. И уж, конечно, торопиться здесь незачем.
Они с роптанием остановились у двери; Астрарх медленно подошел к Бреку.
— Мы разбиты, — прошептал он. — Ты уничтожил меня, Веронар. — Дрожащей рукой он провел по своему бледному, как восковая маска, лицу. — Все потеряно. «Уориор Куин» выведен из строя. Ни один из наших кораблей не может прийти к нам на помощь. Мы изжаримся заживо.
Его глубоко сидящие глаза с тоской уставились на Брека.
— За эти две минуты ты уничтожил Астрархию. Всего две минуты, — устало прошептал он. — Если бы можно было вернуть время…
— Да, — сказал Брек. — Я остановил автовизор. — Он вызывающе пожал плечами и встретил грозные взгляды солдат. — А они ничем не могут помочь?
— А ты разве можешь? — В глазах Астрарха мелькнула надежда. — Когда-то ты говорил мне, Веронар, что прошлое можно изменить. Тогда я не хотел тебя слушать. Но теперь… попробуй все, что можешь. Ты мог бы избежать серьезных неприятностей, которые готовят тебе мои люди.
Космонавты тихо переговаривались между собой. Брек посмотрел на них и покачал головой.
— Я допустил ошибку, — неторопливо сказал он. — Не учел двустороннего характера времени. Но будущее — я теперь понял — так же реально, как и прошлое. Если не принимать во внимание знака изменения энтропии и потока сознания, невозможно отличить одно от другого. Будущее определяет прошлое, так же как прошлое определяет будущее. Можно выделить определяющий фактор и даже, применив достаточную энергию, вызвать местное отклонение геодезических линий. Но мировые линии закреплены в будущем так же твердо, как и в прошлом. Как бы мы ни перемещали факторы, окончательный результат всегда остается тем же.
Восковое лицо Астрарха было безжалостно.
— Тогда ты осужден, Веронар.
Брек медленно улыбнулся.
— Не называй меня Веронаром, — тихо произнес он. — Я вовремя вспомнил о том, что я Уильям Уэбстер, землянин. Ты можешь убить меня любым способом. Но поражение Астрархии и освобождение Земли теперь запечатлены во времени — навеки.