Направили нас в следующий раз на это же озеро на рыбалку. Стали мы собираться и его с собой пригласили. Говорим ему:
— Если хочешь жить, бери с собой литр спирта.
Он так и сделал. Там, на месте и «откупился».
— Как?
— Да очень просто. Пошел в то место, где неудачно охотился, поставил две бутылки со спиртом на пенек и давай просить прощения за свои слова насчет креста, потом три ложки спирта на землю вылил, а остальное мы сами выпили. И пошел с тех пор мужик на поправку. Такой ядреный стал. Но только с тех пор языком трепать остерегался...
Кто был на рыбалке, на речке Виньтья, когда встретили неизвестное существо, после чего Вахрушев Пантелей Андреевич заболел?
Андрей Нохов. Сейчас живет в п. Леуши.
Ермаков — коммунист, техник лова, у которого в избушке
рыба пропала. Тот куда-то уехал. Не знаю, где он.
Чалкин Никифор Ильич. В Шугуре живет.
Вахрушев Александр Семенович. В Шугуре он.
Вахрушев Пантелей Андреевич. В Кондинском.
Шогуров Иван Прокопьевич. Живет в Кондинском.
Копьев Иван Васильевич — рассказчик.
В тоже день приехал к ним в гости Шогуров И. П. и, подключившись к нашим разговорам, сам вспомнил и рассказал много интересного, что с ним случалось в лесу. И тут же подтвердил и сам рассказал про тот случай, когда у них из избушки рыба исчезла.
Изореконструкция образа Кондинского йети
«Лесной дух»
— Я вот вам еще такое расскажу. Мне тогда было лет десять. В каком году? Я с 1912 года, значит, в 1921, а может, в 1922 году. Нас было человек, может, 70, а может, и 80. Мы собирали бруснику в восьми километрах от Карыма, на бору под названием Оторкамсайсуй (Отор — богатырь, суй — бор, а что значит слово камсай, я не знаю).
Летние вечера длинные, и вот мы с вечера баловались: на гармошке играли, пели — в общем, веселились. Солнце уже закатилось. Начало темнеть. Но яркая луна поднялась. И вдруг мы все увидели, что на другой стороне озера (а мы поставили четыре шалаша на берегу озера) стала подниматься над лесом вроде как голова огромного человека.
Лес за озером крупный, боровой, метров по 15-20 будет. И озеро шириной метров двести.
И поднялся тот человек так, что видно его было до пояса. Рук не видно. Стоит над лесом огромнейший человек и в нашу сторону смотрит. А через некоторое время куда-то все потерялось. Старики на нас стали ругаться:
— Вот вы баловали-баловали, и лесной показался нам.
Все испугались, замолчали. Старики говорили, что это был лесной дух и что он запретил шуметь и баловаться в лесу. Больше мы не шумели, не кричали, и больше ничего не показывалось. Через два дня мы, выбрав ягоду, ушли с этого места.
Больше в жизни я никогда ничего подобного не видел и от других не слышал.
«А выдру с корнем выведем!»
— А это уже при Советской власти было...
Начались заморозки. Поехали мы с отцом Василием Прокопьевичем на охоту в вершину реки Тап. Три ночи ночевали. По приезду в деревню Нингатья узнали, что впереди нас едут два охотника: Иван Турсунский да Петр Юмасинский. Едут и в каждой деревне хвастают, что в вершине Тапа (куда они едут на охоту) они все выбьют, а выдру и совсем с корнем выведут. С тем и едут. Но мы с отцом решили, что нашей доли они не добудут. По дороге белок постреляли, а мясо (лося, оленя) добывать не стали. Зачем нам? Везти отсюда домой далеко, и зимой тут дорог нет. Зачем зря губить?
Приехали мы в деревню Малый Тап, а на берегу нас встречают охотники, что впереди нас ехали: Иван Турсунский да Петр Юмасинский.
— Вы, — спрашивают, — на охоту? А мы вот уже поохотились.
И руки показывают: у Ивана Турсунского обе руки тряпками завязаны (бинтов-то где возьмешь? Да раньше их и не было). Стали мы их расспрашивать. Вот что они нам рассказали: