– Но принцип-то понятен?
– Принцип понятен, но я бы предпочел пистолет.
Автомат был хорош, спору нет. Компактный – со сложенным прикладом всего сантиметров тридцать в длину – в меру легкий, во всяком случае для руки Вадима, но все равно, в карман такую штуку не засунешь.
– Будет тебе и пистолет, – усмехнулся Давид и, вытянув из рюкзака, протянул Вадиму оружие, вложенное в удобную наплечную кобуру. – "Марголин 300" тебя устроит?
– Да я же не знаю всех этих моделей! – Возмутился Реутов, который действительно последние тридцать лет оружием совершенно не интересовался.
– А чего тут знать? – Давид вытащил из кобуры довольно внушительных размеров пистолет, чем-то напомнивший Вадиму германский парабеллум последних военных выпусков. – Семь шестьдесят пять, восемь патронов, автомат, предохранитель… Что-то еще?
– Да, нет, – Реутов взял в руку пистолет, нашел взглядом предохранитель, тронул его большим пальцем, как бы примериваясь, потом взвесил в ладони, ощущая, как удобно расположилась в ней рукоять, выщелкнул обойму, осмотрел и, со щелчком вставив обратно, посмотрел на Казареева. – Нормально, но для девушек, я думаю, тяжеловат будет.
– А для дам у нас кое-что другое припасено, – довольно усмехнулся Давид и, как плохой фокусник, ожидающий от зрителей аплодисментов за то, что достал из "пустого" цилиндра целый букет, вынул из рюкзака два маленьких пистолета в замшевых кобурах для скрытого ношения. – "Ас",[47] – объявил он торжественно, поднимая пистолеты на ладонях. – Что, разумеется, не есть туз, для тех, кто понимает, а совсем даже наоборот. Маленький, но удаленький…
– Девять миллиметров, – сказала Полина, протягивая руку за пистолетом. – Семь патронов, автомат.
– Знаком? – Искренне удивился Давид, оборачиваясь к девушке.
– Стреляла как-то, – пожала плечами Полина. – Кучность не очень, но на близкой дистанции…
– А отдача как? – Сразу же заинтересовалась Лили.
– Толкает, – коротко ответила Полина, проверяя обойму. – Хуже другое. Ствол подбрасывает, и вправо уводит.
– Ну, на вас, сударыни, не угодишь! – С выражением притворной обиды развел руками Давид. – Другого, извините, по быстрому достать не удалось. И за это, как говорится, спасибо.
– Спасибо, – хором ответили женщины.
– А вот язвить не надо, – ответил им с улыбкой Давид и повернулся к Вадиму:
– Ну, что? Поехали дальше?
4.В "Сосны" они приехали без пяти двенадцать. В кабаке было накурено, но почти пусто. Видимо, наплыв нещадно дымивших посетителей случился несколько раньше, а к полуночи люди уже разъехались.
"Оно и лучше", – решил Реутов, усаживаясь за столик в углу и с удовольствием, вытягивая все еще ноющие после дневной "акробатики" ноги.
Есть никто не захотел, но и сидеть просто так было неудобно. Поэтому заказали пиво и воблу, и сразу же выпали из зоны интересов единственного полового, который, послонявшись с минуту по залу и не обнаружив желающих сделать заказ, отправился дремать на стуле, поставленном у входа на кухню.
– Думаешь, он приедет? – Спросил Давид, глядя на Полину.
– Думаю, что нет, – вместо нее ответил Вадим, пытавшийся представить, что творится сейчас в Новгороде, но при этом прекрасно понимавший, что на это не хватит не только его фантазии, но, главное, осведомленности.
– Я тоже так думаю, – кивнула Полина, выглядевшая сейчас усталой и расстроенной. Причем, как подумалось Реутову, усталость эта была не столько физическая, сколько и, возможно, исключительно нервная. К тому же он отчетливо вспомнил сейчас свои собственные ощущения после первого боя и подумал, что офицер, пусть и из гражданских, да еще в то время, когда все о войне только и говорили, был психологически готов к боевому стрессу гораздо лучше, чем девушка, выросшая в послевоенную эпоху.
– Тогда, нам следует решить, что будем делать дальше. – Твердо сказал Давид. – Вернее, какой стратегии будем придерживаться.
– Есть идеи? – Спросил Реутов, закуривая папиросу.
– Есть, – Давид тоже достал пачку сигарет, но закуривать не стал, а просто крутил ее в пальцах. – Можно, как говорится, лечь на дно и подождать развития событий. Когда-нибудь Роберт нам все же "окно" откроет…
– И нас начнут гонять уже по ту сторону границы, – невесело хмыкнула Лилиан, вынимая из руки Давида пачку "Ахтамара" и вытягивая из нее сигарету. – Ты же прекрасно понимаешь, Давид, что, если кто-то рискнул "наехать" на Холстейна, то так просто этот кто-то не отступится.
– Я-то понимаю, – серьезно кивнул Давид. – Но хотел, чтобы и все остальные оценили ситуацию по достоинству.
– Считай, что оценили, – согласился с Давидом Реутов, которого от одного упоминания об аргентинских делах бросало в дрожь, причем не фигурально, а вполне реально. Физически! Кто были эти люди, которые не побоялись пугать Главкома Казачьих войск каганата и охотиться за дочкой транснационального магната, при имени которого и многие миллионщики, не говоря уже о политиках, должны были, по идее, вытягиваться в струнку? И что это за секрет такой, что за гребаная, прости господи, "военная тайна", из-за которой могли совершаться такие преступления?
– Ну, если так, – по-видимому, совершенно не удивившись полученному ответу, сказал Давид. – Значит, нам не прятаться надо, а искать
– Что именно? – Спросила Полина.
– А вот это уже вопрос по существу, – кивнул Давид. – Давайте, подумаем вместе. Авось, до чего-нибудь и додумаемся.
Однако обсудить этот вопрос "по существу" сразу не удалось, потому что в этот как раз момент в зал с улицы вошел какой-то старик, по внешнему виду типичный крестьянин из кулаков. Высокий, кряжистый, с коротко стрижеными волосами и окладистой тоже седой бородой, он был одет в аргентинские темно-серые джинсы, армейского образца ботинки и распахнутый на груди дорогой шерстяной зипун,[48] под которым видна была снежно-белая, едва ли не накрахмаленная косоворотка, тщательно застегнутая на все пуговицы. Оглядев пустой ресторан внимательными серыми глазами, прятавшимися под густыми белыми бровями, старик кивнул, как бы соглашаясь с тем, что все так и есть, как он думал, и неторопливо направился к их столику.
– Доброй ночи, господа хорошие, – сказал дед низким хрипловатым голосом, подойдя к ним вплотную. – Извиняйте за беспокойство, но не вы ли Константиновскую мызу покупать хотите?
– Мы, – осторожно ответил Вадим, с любопытством рассматривая старика. – Собирались, это правда, да только передумали.
– Вона как, – кивнул дед и, взяв от соседнего столика стул, не спрашивая разрешения, подсел к ним.
– Дела, стало быть, нехорошие, – сказал он, внимательно оглядев по очереди всех четверых. – Батьке вашему, – он чуть поклонился Полине, показывая, кого имеет в виду. – Никак теперь из миста не выбраться. Але ж беспокоиться не извольте. Он у порядке.
Продолжая говорить, старик перевел взгляд на Реутова, и теперь смотрел только на него. Создавалось впечатление, что дед его знает и как бы сравнивает нынешнего с тем, каким его помнит. Однако сам Вадим старика вроде бы не знал. Или не помнил. Или помнил, но другим…
"Другим… Другим!"
– Извините, господин вахмистр, – сказал он с довольной улыбкой, появившейся на губах как бы сама собой. – Имени отчества вашего не припомню, но…
– Шульгины мы, – качнул головой старик, никак не показывая, доволен он тем, что его узнали, или нет. – Прокопий Шульгин, господин войсковой старшина. А отчества моего вы тодась и не слыхали, поди. Это, стало быть, вам, – он достал из внутреннего кармана зипуна и положил на стол перед Реутовым толстый ненадписанный конверт. – Это вам батюшка барышни, – старик чуть повел головой в сторону Полины. – Передает.
– Спасибо, – кивнул Вадим, пододвигая конверт к себе, но пока не открывая.
– Деньги вам требуются? – Все тем же спокойным тоном спросил старик.
– Благодарю вас, – ответил Вадим. – С деньгами у нас все в порядке.
– Транспорт имеете?
– Да, – коротко ответил Вадим.
– Стрелялка нужна?
– Нет.
Старик задавал свои вопросы так, как если бы обсуждал сборы на охоту или рыбалку.