— Р-ру… — сорвалось с губ хриплое, но не произнесённое до конца. Ведьма уронила палочку из рук, в неверии склоняясь над бездыханным телом. Не чувствуя себя. Не чувствуя собственного тела. Отказываясь верить в происходящее. Перед глазами вставала пелена слез. Губы исказились в кривой усмешке. — Руди? Руди, это не смешно. Вставай, — толчок в плечо, но никаких признаков жизни. Никакой усмешки в ответ. Никаких шуток. — Руди!
Ведьма схватила супруга за грудки и стала трясти… но ответа не последовало. Лицо по прежнему хранило на себе отпечатки двух последних эмоций, испытанных прежде, чем лёгкие прекратили дышать, сердце остановилось, а блеск жизни в глазах потух, оставляя после себя мертвенную пустоту, разливающуюся синюшностью на красивом мужественном лице…
Пробирающий до костей крик, полный отчаянья и невыносимой боли, пронесся по разрушенному дому. А вместе с ним вырвавшаяся магия, как вторая волна после выброса Тёмного лорда. Она разносилась по поместью и за его пределы, вышибая то, что осталось от стёкол. Бесконтрольно. Не деля на своих и чужих. Просто сшибая с ног и причиняя такую же боль, как снег в пургу ранит открытое лицо.
Кто не успевал прикрыться — тот опоздал, получая мощнейший удар магией по органам и отдачу от полёта в стену, начавшим раскалываться. Полыхающий хаос вокруг Беллатрисы никому не позволял приблизиться. В своём состоянии она была недостижимой и в тоже время легчайшей мишенью. Как любой человек, раздавленный потерей. Сломленный и бесконечно скорбящий по ушедшей любви.
— Она убьёт себя! — кричал Северус, схватившись за руку остолбеневшего Рабастана, который увидел причину безумия женщины. Он понимал, что подобный выброс способен убить своего же носителя, но стоял в ступоре, видя перед собой тело мертвого брата. А ведь они только неделю назад обсуждали свои костюмы на…
Любая мысль о хорошем испарялась, как капля на раскалённой печи, порождая внутри отчаяние и беспомощность. Рабастан не мог ничего сделать. Один раз ему удалось спасти старшего брата… теперь же он умер. Почти мгновенно. Не оставив им ни единого шанса…
Заставить обоих мужчин отвлечься смог рык искренней злобы от Фрэнка Долгопупса. И последующий вскрик боли от Гарри. Навесив на себя дикий набор щитов, мужчина приближался к парню, раз за разом атакуя зелёными вспышками, характерными для проклятия смерти. Гарри не умер только благодаря раз за разом устанавливаемому силовому полю. И на то, чтобы снять очки у него не хватало времени, даже секунды.
— Выродок… мелкий выродок… я уничтожу тебя… сотру с лица земли… ты убил… моего мальчика… моего Невилла… убью… убью… УБЬЮ!
Северус отреагировал мгновенно и черной тенью проскользнул к Долгопупсу-старшему, что нацелился убить его ребёнка. С холодной яростью он создавал проклятья, нацеливаясь на волшебника, и больше не думал об ужасном состоянии Беллатрикс. Как бы ему не было жаль погибшего Рудольфуса, как бы сильно он не беспокоился о ведьме, которая стала ему почти сестрой, что он признавал и ценил — жизнь собственного ребёнка важнее.
«Важнее спасти того, кто ещё дышит». Об этом он мысленно просил и Беллатрикс. Чтобы одумалась. Чтобы вырвалась из оков своей боли и безумия, увидев, что их сына начал атаковать такой же обезумевший от горя отец, чья сила превосходит. Чей гнев способен воссоздать третье Непростительное. Раз за разом.
И Белла увидела. Схватку не на жизнь, а на смерть. Родной сын отбивался как мог от магии, которой мало кто мог что-либо противопоставить. Рабастан сменил её у бездыханного тела, когда фурия бросилась атаковать. Овдовевшая мать, чей сын был в смертельной опасности, против сошедшего с ума от гнева и горя отца, лишившегося сына.
Только смерть и судьба могли показать, кто окажется сильнее.
Северус уберёг сына от последней смертельной атаки, который тот был не в силах отбить, только отскочить в сторону, уповая на удачу избежать удара… не желая умирать. В себя Гарри пришёл, находясь в родных объятьях. Он распахнул глаза, не веря, что всё ещё жив. Что отец пришёл к нему на выручку и сейчас не выпускал из своей хватки.
— Гарри? Слышишь меня, родной? Всё в порядке?
— Ч-что?.. Что это было? — ошарашенно спросил парень, не успев уловить осознание.
— Ничего, — говорить, что сын был в шаге от смерти Северус не стал, сильнее его обнимая. И стараясь прийти в себя. Сердце едва не остановилось, когда он видел, что Гарри не успевает отклониться.
Проклятья, слетавшие с палочек двух обезумевших магов, сотрясали весь дом, но смотреть на это не было времени. Как чёрт из табакерки, из-за угла выскочил Дамблдор, начиная бросаться проклятиями направо и налево. Смерть любимого ученика, Избранного, в которого он так много вложил, и вид безутешной матери, сидящей у его могилы без сил куда-то двигаться, подкосили и без того раненую душу за эти недели.
Верх взяли эмоции. Человек, что победил в честной схватке одного из самых ужасных, тёмных волшебников, Грин-де-Вальда, показал свою истинную силу — то, что долгое время держал за семью замками. Тот, кто десятки лет не выкладывался в полную мощь, и чей дом сегодня из оплота сил добра и света, превратился в обитель смерти. В нём сошлись старые враги, с намерением уничтожить друг друга любым способом.
Старые связи были разорваны, а общая память омрачена горечью. Снейп, некогда бывший двойным агентом, встал горой за сына, защищая от волшебника, не самого адекватного даже в доброй ипостаси. А сейчас, будучи в гневе, Альбус не мог сложить вместе слова Реддла о том, что Лестрейндж ему не сын, и готовность Северуса оборонять парня до последнего вздоха. Он мстил за погибшего ученика. За надежду Света. И за всех тех, кто пал в бою. С прискорбием, он осознавал, что с их сторон жертв куда больше. Опытных магов, совсем юных волшебников, что готовы были бороться за светлые идеалы…
Белла, что сражалась со старшим Долгопупсом, буквально в нескольких шагах, с криком рассекла невидимым лезвием очередной щит и добралась до своей цели, нападая разъяренной фурией. Рассекая воздух… рассекая плоть… и чувствуя на собственной коже брызги крови. Следуемая поначалу материнским инстинктам, как львица, готовая порвать на куски тех, кто причинил её детёнышу вред, теперь она шла на поводу своего безумия. Кровавая пелена встала перед глазами. В ушах шумела кровь. Тело буквально двигалось само. Каждый волшебник контролирует свою магию. Но в её случае — магия контролировала процесс. Она требовала выхода, долго сидя на цепи.
Не дожидаясь, пока Лестрейнджи пожелают прикончить и мать Долгопупса, последнего члена семьи, Дамблдор решил сравнять счёт, и убить мальчишку. Но сперва устранить сорвавшегося с цепи Северуса Снейпа. Благо, на помощь бросились другие люди Ордена, которые смогли очухаться после мощнейшего магического давления.
Бой принял новые обороты. Светлые волшебники засияли ярким светом. Их заклинания, берущие начало из светлой ветви, приобрели иную форму. Вместе, едино, создавая невероятной мощи магию. И в этот миг, столь же едино, как Свет, Тьма столкнулась с ней, помогая своим не померкнуть в яркой вспышке. Пожиратели смерти отразили единым потоком магию Орденовцев.
Сражение светлых и тёмных волшебников могло войти в историю, где светлые, случись так, что одержат победу — не стали бы молчать. Для них честь стереть с лица земли «зло во плоти». А тёмные бы сохранили финальный бой в тайне. Возникшие проблемы не оставили бы их в покое. Каждый это понимал. Чтобы добиться мира — идеального для них мира — жертвы Света должны остаться в тайне.
Третьего варианта не дано. Одна сторона должна уничтожить другую. Не будет мира между ними. Возможно, будь с каждой половины меньше жертв, был бы шанс все обдумать ещё раз и прийти к компромиссу, позабыв прошлую вражду. Но свет ослеп, идя по миру в своём сиянии и не разбирая дороги. И теперь тьма должна поглотить его. Навсегда.
========== Пробуждение и последствия ==========
Чувствовать магию в себе, как она буквально течет по жилам — нет ничего прекраснее. При пробуждении, в первую очередь, Марволо прислушался к своим ощущениям. Магическое ядро было восстановлено. Как свежезатопленный камин в доме — оно понемногу начинало рассылать тепло по телу.