- Значит, мы полагались на твои догадки. Ладно, не будем отвлекаться. Продолжай.
- Именно поэтому я не поехал сам встречать спасшихся к башне Граста, а отдал ключи Садору. Я боялся встречаться с ними лицом к лицу. И мне было досадно, что покушение сорвалось.
- Складно. А что со вторым случаем?
- Я наблюдал за выступлениями с другой стороны реки, и, когда увидел Оттара, говорящего заключительную речь, да еше обидевшего моего друга, я снова воспылал гневом и, вытащив лук, выстрелил.
- Не пойдет, - покачал головой Хлуд. - С той стороны реки дострелить до места судей невозможно, это Кремор сразу сообразит. Лучше так: наблюдал ты с другого берега, потом, видя, что никто не обращает на тебя внимания, перебрался в брод и смешался со зрителями...
- Из которых никто не заметил лука у него через плечо, - с иронией произнес Борко.
- Лук был спрятан в твоем тайнике, под корнями дерева. Туда же ты положил его обломки, сломав лук сразу после выстрела. Можешь показать им это место для убедительности.
- Могу, только скажите, под каким деревом.
- Как раз на расстояни выстрела от помоста, шагах в пятидесяти, на холме, по направлению к реке. Обломки и сейчас там должны лежать, - обернулся Хлуд к Борко. Тот кивнул.
- Хорошо, - согласился Мирко.
- Запомнил? - недоверчиво переспросил Хлуд. Мирко повторил.
- Перешел вброд реку и через толпу пробрался к тайнику между корнями дерева. Там сидел, пока Оттар не встал. Тогда достал лук, выстрелил, сломал лук и обломки положил обратно.
Хлуд одобрительно покачал головой.
- Пойдет. А почему ты решил сдаться?
- Потому что услышал, что за каждого убитого сьорлинга Оттар пригрозил сжечь по деревне, и не захотел, чтобы страдали невиновные.
- Не думаю, что Кремор поверит таким благородным порывам, - заметил Борко.
- Мы для них загадка, - лукаво произнес Хлуд. - Может быть, и поверит. Но лучше скажи, что просто устал бегать и надеешься на милосердие правителя.
- Да, - не удержался Борко от ехидного замечания. - Может быть, он тебя не четвертует, а сразу повесит.
- Прекрати, - одернул его Хлуд. - Не запугивай парня раньше времени, а то передумает. Посиди здесь, я переговорю с магом, - указал хозяин на кресло возле стены. Мирко опустился туда молча, на Борко он внимания старался не обращать.
Хлуд отсутствовал довольно долго, потом за стеной послышались голоса, и хозяин, выйдя из дверей, пригласил Мирко следовать за собой.
Мирко встал и, покачнувшись, едва удержался. Тело было удивительно легким, только ноги стали какими-то деревянными. Он прошел за Хлудом в соседнюю комнату, где стоял высокий токомур в темном наряде, в который переоделся из праздничного одеяния, в котором сидел на судейском месте.
- Значит, это ты, - Мирко обнаружил, что ничуть не удивился, когда обещанный маг оказался послом Йострема.
- Да, - кивнул дан Йонард. - Должен тебе сказать, что обязанности посла при дворе Оттара меня несколько связывают, но по большому счету государственные дела занимают меня очень мало. Есть вещи куда более значительные, и ты о них в свое время узнаешь.
- ТАМ мы все узнаем, - горько усмехнулся Мирко. Почему-то вдруг ему стало ужасно жалко себя. Узнает ли когда-нибудь Лия, на что он пошел ради нее?
- Надеюсь, мы свидемся раньше, чем попадем ТУДА, - отозвался дан Йонард.
- А ты действительно можешь вылечить Лию?
Дан Йонард широким движением пригласил Мирко сесть и сам устроился на кресле рядом.
- Я тебе расскажу кое-что, а ты сам решай, что я могу.
С этой болезнью лекари разных стран ничего не могли поделать, и она ставила всех врачевателей в тупик. Непонятная смерть поражала людей там и тут, вроде бы без причины, иногда во цвете лет, иногда после долгой болезни, но чаще всего - после ссоры с близкими. Знахари искали средство от этого, но все их усилия были, как правило, тщетными, ибо их звали слишком поздно. А причина была очень простой. В некоторый миг человек вдруг просто понимал, что жить незачем! Он не желал дальше находиться в этом жестоком и грубом мире, и все попытки его вытащить встречали отчаянное сопротивление с его стороны. Он не верил близким, не верил друзьям, он не верил самому себе, и его душа решала, что ей легче покинуть это тело, чем терпеть такие мучения.
Но иногда, на самом пороге, когда уже, казалось бы, все было кончено, душа вдруг задерживалась. Тело начало свое неотвратимое движение к гибели, и поделать ничего было нельзя - и тогда душа делала единственное, что могла: она как бы останавливала тело между жизнью и смертью. И столкнуть его в ту или иную сторону могли только близкие люди.
- Значит, и ты ничего не сможешь? - обреченно прошептал Мирко, подумав о Велимире и Прие.
- С твоей помощью - смогу, - ответил дан Йонард. - Ты ведь правда любишь Лию?
- Да, - неожиданно твердо ответил Мирко.
- Тогда, надеюсь, Оттар сразу тебя не казнит. А вот когда ты будешь лежать в заточении, подумай еще раз, когда и из-за чего свалила Лию эта болезнь. Найди то, что отняло у нее любовь к жизни, и - мысленно, впрочем, не мне тебя учить, - скажи ей о своей любви. Только искренне, со всей отдачей, ибо терять тебе уже будет нечего! А моя роль будет скромной - уловить твой посыл и направить его в нужное русло. И расстояние между нами значения тогда иметь не будет.
- Попрошу тебя об одном одолжении, - сказал Мирко, словно не отсюда.
- Проси, - согласился дан Йонард.