- Идемте за стол, - пригласил Хлуд. - За хорошим обедом мрачные мысли сами собой пропадают.
Гостинная Хлуда была убрана скорее под стать обиталищу богатого дана из Йострема, а не севинскому старейшине. Вся обитая красным бархатом, привозимым из Дир-Амира, с балдахинами, нависающими над местами для почетных гостей, с высокими зарешеченными окнами и отдельным входом для слуг с переменами блюд, она производила сильное впечатление. Дану Йонарду Хлуд уступил место во главе стола, сам сел рядом с Борко. Мирко с удивлением отметил, с каким почтением оба его знакомых относятся к токомуру.
А дан Йонард, вооружившись ножом, с охотой углубился в поданное жаркое.
- Выходит, мы добились, чего хотели, и одним злодеем стало меньше? - произнес Борко радостно. - Это, наверное, стоит отметить.
Хлуд быстро выставил на стол несколько бутылок вина из Южного предела. Дан Йонард, насмешливо улыбаясь, взял протянутую чашу.
- Вы меня поражаете. Вроде бы взрослые люди, а ведете себя, как дети.
- Почему? - с некоторой обидой и вызовом произнес Хлуд. - Разве мы не сделали что-то на самом деле великое?
- Да ведь это только дети воображают себя отважными витязями и ищут дракона, которого могли бы одолеть! Многие, мнящие себя героями, думают, что со злодеем надо бороться, чтобы спасти мир, дать людям свободу, избавить страну от тирании, сделать мир лучше... Однако, справившись со злодеем, они ждут, что люди будут их теперь носить на руках, а когда этого не происходит, сами начинают становиться мелкими тиранами, обвиняя людей в неблагодарности.
- А разве не так? - спросил Мирко. - Ведь они помогли людям, а те забыли о благодеянии.
Дан Йонард вновь покачал головой, то ли возражая, то ли смакуя вино, и продолжал:
- Злодей лишь потому злодей, что будит зло в тебе и в других, и потом использует его в своих целях - ваш страх, злобу, гнев, ненависть... Из страха люди служат ему, и главный их враг - не тот, кто их принуждает служить, а их собственный страх. Из страха и ненависти с ним начинают борьбу, и когда ты побеждаешь злодея - ты побеждаешь это зло в самом себе. В том твоя награда, и для этого ты выступаешь против него, сам становясь лучше.
- Вот о чем никогда я не думал, так это чтобы самому становиться лучше! - объявил Борко презрительно. - Это все выдумки наших мудрецов - о самосовершенствовании, о смысле жизни, о борьбе добра и зла. Я так понимаю, что раз мы добили Оттара, то теперь Яродрем свободен, и нам по праву причитается слава освободителей.
- Тогда иди и объяви об этом, - предложил Йонард. Борко смутился. Маг кивнул понимающе:
- Видишь, злодей еще жив, раз ты чего-то боишься. Или ты считаешь несправедливым приписывать себе заслуги Мирко? Ведь по справедливости, Оттар погиб из-за него, а не из-за тебя.
- Да, а ты дважды провалил покушения на Оттара, - подтвердил Хлуд, чтобы окончательно добить Борко. Тот замолчал. Мирко покосился на Хлуда: он не испытывал доверия к этому человеку, уж больно охотно он ухватился за предложение, чтобы Мирко взял на себя общую вину. То есть, конечно, Мирко сам предложил, но все-таки...
- Со злодеем понятно; а откуда это зло, которым он пользуется и с которым я должен бороться, взялось во мне? - спросил Мирко, полагая, что маг заговорил не спроста. Дан Йонард снова ответил не сразу, долгим глотком осушив чашу.
- Когда-то ты сам, быть может, по незнанию, или по глупости, или посчитав более важным другое, впустил в себя какую-то из этих злобных сущностей. Ибо, хотя это принято считать "качествами человека", это отдельные сущности, живущие сами по себе. Тех, кто создает эти сущности, можно назвать Творцами - хотя они могут быть обычными людьми. Наверное, первые были созданы Творцами, но любой из нас сам может сотворить нечто, что станет подобным разрушительным началом.
- Но так же, наверное, можно сотворить и что-то хорошее?
Дан Йонард усмехнулся.
- Хорошее оно будет только до тех пор, пока не станет слишком большим. Любая сущность, живущая в умеренном ограничении другими, в правильном сочетании, может быть полезна и только украшать наш мир. Но попадаются и такие, что с самого начала пытаются вырваться из всех границ. И вот, попав в твой разум - или зародившись в нем, - она начинает расти, обретать конкретные очертания - и требовать воплощения в жизнь. Порою говорят: "эта мысль совершенно овладела им" - это как раз о такой сущности. Она набирает силы по мере того, как ты думаешь о ней, и наконец становится сильнее тебя, подчиняет тебя - и ты все силы направляешь на то, чтобы она родилась, стала реальностью. Она ведет тебя - уже не ты управляешь своим разумом, а она. Эта мысль может быть внушена тебе со стороны, а может просто случайно залететь в твой ум. И вот, ты кладешь жизнь и силы на то, чтобы воплотить что-то - мечты о мести, или о власти, или о завладении вожделенной женщиной - а оказывается, тебе самому это было совсем и не надо. Это та самая сущность жила за счет твоих мыслей о ней, а теперь, получив от тебя все, что можно, она покидает тебя, уходя к другому - но уже более сильная, и другому справиться с ней будет сложнее.
- А как же мечты о справедливости, или о красоте? - удивился Мирко.
- Ничто не принесло столько страданий людям, как мечта о справедливости, - неожиданно резко ответил дан Йонард. - Ибо мечта есть, но каждый понимает справедливость по-своему, и, воплощая свою мечту о справедливости, он может разрушить вдребезги чей-то чужой, уже созданный, мир.
- Потому мы и считаем, что мир создан тремя Творцами, - заметил Хлуд. - Воплотивший творил сущности, Оспоривший смотрел, как они друг с другом соотносятся, есть ли меж ними равновесие, а Сохранивший решал, как именно их уравновесить и что делать с теми, кому нет пока противовеса. Все стихии, люди, духи, животные и птицы, деревья и цветы - все держится именно на таком уравновешивании.