Несколько человек подошли к толпе со стороны дозорного холма и стали решительно пробиваться к помосту.
- Вы слишком громко кричите, - выступил вперед Садор. - Не забывайте, поблизости бродят вражеские разъезды, я видел один неподалеку. Велимир, не кажется тебе, что ты очень не вовремя затеял свой суд?
- Перед тобой - два главных виновника этой войны, а ты говоришь - сейчас не время с ними разбираться? - удивился Велимир.
- Тогда и я должен стоять рядом с ними, - ответил Садор. - Я тоже сопровождал Лию в лагерь врага, хотя мог и отговорить.
- Ты всего лишь исполнял свой долг. Они же... Они действовали по своему выбору, за что и должны понести наказание.
- Или тебя оскорбляет, что они - твои близкие люди? - спросил Садор. - К чему устраивать сейчас судилище? Не из страха ли, что тебя обвинят в укрывательстве врагов, потакая своим личным чувствам? Но только очень слабый и трусливый человек способен пожертвовать своими близкими, лишь бы о нем не подумали плохо! - громко произнес он.
Велимир вздрогнул, будто его ударили.
- Меня не заботит, что обо мне подумают, - резко бросил он. - Если бы на их месте были другие люди, я бы не колеблясь приговорил их к смерти! Почему же ради того, что эти люди мне близки, должно быть сделано исключение?
- Именно ради того, что они близки тебе, - повторил Садор последние слова Велимира. - Тебе не кажется, что ты своим поступком словно бы пытаешься откреститься от них, чтобы на тебя не пала и тень подозрения, будто ты им сочувствуешь и одобряешь их действия?
Велимир стиснул цепь на груди так, что массивные кольца прогнулись, как бублики.
- Не надейся укрыться от осуждения, - безжалостно продолжал Садор. - Если твой приговор будет мягким, скажут, что ты был снисходителен, потому что это - твои близкие. Если слишком суров - тебя обвинят в том, что ты забыл о голосе крови, о простой человеческой отцовской любви. Не знаю, какое обвинение страшнее.
- Да! - возвысил голос Велимир. - Я не имею права судить их. Я снимаю с себя обязанности судьи.
- А тебе никто и не доверял их судить, - заметил Садор. - В древнем законе сказано, что не может отец свидетельствовать против сына или дочери, жена - против мужа. Тем более судить их. Но ты остаешься нашим главою, и как люди смогут вынести приговор, который будет тебе не по душе?
Велимир тяжело вышел на площадь перед помостом.
- Он прав! - провозгласил он. - Я не имею права оставаться вашим вождем. Пусть Хлуд, второй после меня старейшина, займет этот пост. А мое место - рядом с дочерью.
И, быстро сорвав с себя цепь, швырнул ее в пыль. А потом, словно в этом рывке растратил последние силы, медленно, еле переставляя ноги, направился к помосту.
Из толпы возник Хлуд, явно нацеливаясь на брошенную цепь.
- Хлуд, клянусь Творцами, не тебе ее поднимать! - выкрикнул Садор.
- Что за поклеп? - обернулся Хлуд.
Народ зашумел, понеслись недовольные голоса, грозившие перейти в кровавые стычки - но вдруг, словно сорняки, выдергиваемые опытным садовником, зрители бросились в разные стороны. Охранники с помоста сначала подались вперед, словно бы надеялись увидеть, в чем дело, а потом сломя голову помчались прочь. Со стуком упали брошенные копья. Велимир попытался остановить бегущих, но и его увлекло потоком.
- Уходи в дом! - крикнул Мирко Лие, поднимая копье.
А в деревню по одному из проулков на полном скаку ворвались всадники Йострема, рубя направо и налево.
Глава 5. Битва у подножия гор.
Толпа с криками стала разбегаться. Многие бросали оружие, перескакивали ограды, стремясь побыстрее укрыться от клинков, другие бестолково метались под копытами коней, когда те, становясь на дыбы, с истошным ржанием опускались на головы бегущих.
- Становись! - бешено закричал Садор, бросившись навстречу людскому потоку. - Рогатины опустить!
Новички (как называли их севины, "небывальцы", не бывавшие еще в бою), отпрянувшие от врага, остановились в замешательстве. Подхватив рогатину, брошенную одним из беглецов, Садор выставил ее навстречу несущемуся всаднику, и тот повис на ней, сбитый силой собственного удара; освободившийся конь его уже мчался где-то вдалеке.
- Теснее, теснее! - рядом с Садором возник Мирко, сжимая в руках такое же копье. - Нельзя их выпустить из проулка на площадь!
Друзья молча обменялись взглядами.
Теперь уже всадники попятились перед плотным строем пехотинцев, ощетинившимся смертоносными жалами копий.
- Ур-ра! - закричал кто-то, и "небывальцы" вздрогнули и неуклюже побежали на врага, выставив копья.
В узком проходе между домами всадникам было не развернуться, противостоять копейщикам они не могли. Заворотив коней, всадники стремительно понеслись прочь.
- Наша взяла! - закричал радостно какой-то парень. Мирко невесело улыбнулся.
Когда стих перестук копыт, севины принялись собирать раненых и убитых. Над площадью повис долгий стон. Садор поднял затоптанную в пыль золотую цепь и в сопровождении Мирко и нескольких сотников отправился искать Велимира.
- Никто более тебя не достоин носить ее, - протянул Садор знак старейшины Велимиру. - Прими начало над своим войском.
- Я отказался от звания старейшины! - возразил Велимир. - Пусть кто угодно теперь командует. Вон хоть Мирко, у него опыта больше. Или лучше всего ты сам.
Садор поклонился.
- Я неплохой воин, но в полководческом деле понимаю немного. А Мирко, бесспорно, имеет опыт, но вряд ли за ним пойдут. Слишком свежи твои обвинения против него. Так что кроме тебя, возглавить нас некому.