Глава 17. Данные с зондов: высшая раса
Я проснулся и закричал: на меня уставились два глаза. По-человечески я определил исходившую из них злобу и агрессию. Пришлось дать команду главному компьютеру, чтобы он на время скрыл информацию об исследованиях. Надо прийти в себя. Взгляд одного из землянина, проецируемый на сетчатку моих глаз, исчез, и я смог спокойно вылезти из личного отсека. В ожидании прошёл световой год, но я даже не обратил на это внимания – обычно в два раза больше уходит лишь на то, что бы добраться и вернуться с заседаний, которые частенько проходят на нашем лайнере.
Несмотря на долгий сон, я быстро позавтракал, худеть было уже нечему, и потому о пище я думал редко; а выжженные рецепторы навсегда устранили желание съесть чего-нибудь вкусненького.
Главный компьютер выдал сводку новостей за время моего сна – ничего особенного, и я с волнением приступил к просмотру исследования.
Гигантский экран вспыхнул, я снова увидел высоких людей. Одна группа толпилась у здания с непонятной надписью. Я порылся в настройках и включил синхронизацию перевода. На здание появилась другая надпись: «Современное искусство». Тогда я пригляделся к толпившимся людям. Заметил, что одеты они немного небрежнее других и как будто старались выглядеть оригинально. Некоторые своим внешним видом даже обращали на себя внимание прохожих. Вдруг один из группы вышел на тротуар и, перегородив движение, прочитал стих, который, во всяком случае, для меня, не имел поэтической ценности, но заставил окружающих остановиться и прислушаться. Поэта сменил другой участник группы, а вот его стихи уже подхватила случайная публика. Изображение на мониторе дополнилось десятком небольших картинок – на них из разных точек к месту уличной декламации направлялись закрытые автомобили. «Полиция», – подумалось мне тогда. Не ошибся. Надёжно экипированные люди повыскакивали из машин, и одним ударом небольших дубинок обездвижив поэтов, утаскивали их с улицы. Но вдруг в левом углу монитора открылась ещё одна картинка: на ней явно было видно, как стена, ранее сдерживающая поток черни, разрушилась, и в брешь хлынула толпа, единой массой пролезая даже в самые узкие участки ограждения. Полиция замерла. Заметил, как старшие из них сверялись с приборами, закреплёнными на предплечьях. К месту обвала стены стала съезжаться техника. Я смотрел с давно забытым ощущением замирания сердца, происходящее походило на начало военных действий.
Толпа из-за стены заполняла улицу за улицей, мирные граждане убегали, что им легко удавалось, так как они были сильнее и выносливее вечно голодных жителей застенка. Но если на пути встречался кто-либо из официальных лиц, пусть это был даже обычный клерк (судя по виду, конечно), его тут же с жаждой и голодной свирепостью съедали. Ели неприятно, так, как пируют бандиты, для которых добыча не представляет особой ценности, кроме как сиюминутного удовольствия, да и своя жизнь уже не так важна, учитывая ежедневный риск. Так и чернь раскидывалась костями с такими объёмными кусками человечины, что целая компания из-за стены могла бы с неделю продержаться на этом.
Очевидно, пробоину надо было заделывать, а ворвавшуюся массу истреблять. Иного пути не было. Хлынувшую чернь вряд ли что-либо могло остановить. Их даже не интересовал секс, богатства и вообще какие-либо удовольствия новой жизни. Они как будто мстили за причинённые им страдания.
Полиция сгущалась к центру. Появилась летательная техника. Но люди из-за стены ни на кого не обращали внимания, они творили своё грязное дело. Больше всего доставалось женщинам и тем безрассудным смельчакам, которые пытались их защитить. Таких героев разрывали с особым упорством даже те, кто, уже насытившись мясом, просто брёл за остальными.
Одна женщина, видно из особых, спряталась в доме и забаррикадировалась на втором этаже. Но это не помогло: отделившийся из толпы худой высокий мужчина как будто взлетел к карнизу второго этажа. Молниеносно перебирая конечностями, он с лёгкость преодолел силу тяжести и уже, уцепившись за подоконник, лез в открытую фрамугу. Я увеличил эту сцену и стал наблюдать только её.
– Я всё равно тебя сожру, королевская тварь, – перевел бортовой компьютер его речь.