– Первое, что нужно: научиться менять плотность своего тела. Это неприятно, но возможно.
– Продолжай, – без особого интереса сказал владыка, он столько видел невероятного за свою долгую жизнь, сколько и бесполезного от всех этих фокусов, что совсем не удивился проделке гостя.
– Как только вы доведёте плотность тела до нужных показателей, свет начнёт проникать в вас, как, например, проникает в воду. И тогда незначительно меняя плотность своего тела – то немного увеличивая, то опять снижая, вы сможете зацепить часть фотонов в себя.
– Невероятно! – воскликнул старческий голос.
– Это не самое невероятное, – невозмутимо бросил в сторону голоса мужчина, – уверен, можно большее. Я, к сожалению, многого ещё не умею, но чувствую, что это возможно.
– Мы все знаем, что это возможно, – владыка откинулся на кресле и потёр руки, – все мы помним то время, когда среди нас жили солнечные существа, благодаря которым мы достигли нынешних высот. Если бы не геологическая катастрофа, когда они признали нашу планету непригодной для их дальнейших исследований и в одночасье не покинули нас, нам бы сейчас не пришлось выслушивать изгоя, – с раздражением закончил владыка.
Мужчина убрал руку от луча, и волна света прошла по всему его телу, на несколько секунд озарив полумрак помещения желтоватым отблеском.
– Давай без фокусов, – предостерёг владыка, – продолжай!
– Я согласен, что, возможно, ваши учёные знают не меньше моего, и вы уже обкатали многие технологии, но я понял главное, – тут мужчина внезапно встал, расправил плечи и из его солнечного сплетения вылетел поток энергии, разрубив стол пополам, – я научился концентрировать и направлять энергию! – сказал он.
– Невероятно, – повторил старческий голос, – солнечная энергия в таких объёмах не удерживается в биоструктурах, она их разрушает, – пояснил он свой очередной возглас.
– Я сейчас покажу, как это делается, – сказал мужчина и направился к свету.
И тут он повернулся лицом к зонду, на долю секунды сработал автоматический зум, чтобы зафиксировать крупный план. Если бы я не знал, как работают зонды, то и не заметил бы этого переключения – картинка оставалась той же, но в дни скуки я внимательно читал многие инструкции, потому мысленно дал команду «показать подробности», и о счастье – они сохранились. Запись остановилась, и на экране я увидел крупным планом лицо того странного мужчины, а также все характеристики, которые смог собрать зонд, многие поля остались незаполненными, но мне было уже неважно, - я не мог оторвать взгляд от экрана – на меня смотрел Оля. Сколько же я его не видел? Когда-то мы с ним неплохо учились в лётном, а после избороздили сотни галактик. Мы летали в паре и, поверьте, лучшего тандема трудно было найти в нашей части Вселенной. Мы всегда стремились попасть на Землю, хотя на тот момент точно знали, что из наших знакомых никто не выжил, единственная моя родственница – сестра, была убита, как только меня забрали в космос; Василий с Изей погибли от опытов, единственное, что от них осталось – это небольшая, но самая активная часть мозга, которую вживили мне и Оле со словами, что отличных бойцовских качеств мало, нужен еще и ум. Мне досталась часть мозга Изи, а Оле от Василия. Так и живем теперь, храним, так сказать, их память.
Увидев Олю я был настолько ошеломлён, что немедленно вернулся к просмотру: крайне важно узнать: жив ли он ещё и, если жив, то где его найти. Портрет друга свернулся, и воспроизведение записи возобновилось.
– Закройте окна, – приказал владыка, – теперь ясно, кто обрушил стену, защищающую нас от изгоев!
– Я только показать, – оправдывался мужчина, поняв, что в самопрезентации зашёл слишком далеко.
– Пока расскажи, надо будет – покажешь, – отрезал владыка.
Мужчина вернулся к столу, с лёгкостью приподнял два огромных полукруга, приблизил их, надавил и они сомкнулись, оставив посередине столешницы шов.
– Для того, чтобы управлять солнечной энергией всего лишь надо...
На этих словах, донёсшихся из монитора, я почувствовал невероятное жжение в тех местах, которые плотно прижимались к креслу, звук стал искажаться и вскоре пропал вовсе. Я вскочил, и тут же сел обратно – кресло остыло. Монитор погас, а на сетчатке глаза отобразилась красная, словно бархатная пелена – сигнал о нарушении доступа к секретной информации. Моя предусмотрительность не сработала – главный компьютер одновременно со мной обрабатывал информацию из записи и, обнаружив в ней важные данные, сопоставил их с моим доступом к ним. Прошлые судимости навсегда лишили меня права на секретные знания. Я был в отчаянии. Очередная попытка, которая, как мне тогда казалось, помогла мне нащупать след в череде моего лично расследования катастрофы на Земле, безнадёжно провалилась. К тому же, мне грозил новый срок. Я настолько испугался, что отключил все датчики связи с главным компьютером – пусть лучше думают, что я умер. Пока до меня доберётся дежурный робот-врач, я постараюсь придумать оправдание. Тем более, что у меня было официальное разрешение на просмотр данных с зондов. Но датчики, несмотря на мой запрет, включились, и я услышал вызов в комнату совещаний. Вызов был персональным и ничего хорошего не обещал.