Апологетика отца Владимира опирается как на богословие Отцов – Максима Исповедника и Григория Богослова, Василия Великого, так и на западных философов – Жана-Поля Сартра и Эриха Фромма, с которыми он словно ведет перекличку на разных остановках своего долгого путешествия к Царству; она опирается также на многовековую культурную традицию, по большей части на поэзию – Осипа Мандельштама, Марины Цветаевой, Велемира Хлебникова, – в которой слово преломляется особым образом, высвечивая новые смыслы в уже привычном, обжитом нами мире. И уж коль скоро мы заговорили о поэтах, то философию отца Владимира вполне можно назвать «поэтической», ибо она стремится не научить, как «следует ортодоксально и твердо веровать», но с помощью символов передать реальность, которая бесконечно превосходит человеческую мысль, и пригласить читателя разделить свое восприятие таинства веры.
Дерзну предположить, что, помимо привычных богословских тем, автором затронуты и разработаны еще две – «богословие памяти» и «богословие детства». К «памяти» у отца Владимира Зелинского особое отношение – как к некоей непреходящей боли, которая словно стучит молоточком, постоянно пробуждая нас и напоминая нам о «памяти Божией».
«Богословие детства» отца Владимира Зелинского возникло по сути из одной-единственной фразы Иисуса: «будьте как дети». Размышляя над ней, автор пришел к мысли, что необходимо пробудить в себе ребенка или хотя бы метафизическую память о нем, ибо только ребенок пребывает по-настоящему в Божьей любви, сохраняя доверчивую память о Рае и обладая особой «мудростью младенчества».
Надеюсь, что читатели антологии, которая состоит из тематических глав-дорожек, найдут и в себе те семена и ростки «изначального благословения, которое скрыто в каждом из нас». И читать ее следует ни в коем случае не как трактат, но по отрывкам, выбранным по желанию, по темам, чтобы потом отложить и задуматься.
В основе антологии – четыре книги автора. Это «Открытие Слова» (Москва, «Путь», 1993), написанное, когда автор еще и не помышлял о священстве; «Наречение имени» – сборник статей на самые различные темы, от биоэтики до Холокоста, изданный в 2008 году издательством «Дух і літера»; «Взыскуя Лица Твоего» (Киев, «Дух і літера», 2007; Тюмень, «Русская Неделя», 2013), или «Благословение имени» (СПб., «Алетейя», 2018), которую автор считает самой личной своей книгой, и «Ребенок на пороге Царства» (Москва, Общедоступный Православный Университет, основанный прот. Александром Менем, 2012; «Русская Неделя», 2013; последнее издание – «Будьте как дети», «Никея», 2019).
Елена Нигри
Введение автора
…Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Пет. 3:15). Или в другом переводе: всякому, кто спросит вас, в чем суть вашей надежды. Но если спросит не сторонний, не всякий, а мы сами себя? С тех пор, как легко, внезапно, без метаний и раздумий, словно сбросив старую кожу, когда пришел ее срок, я ощутил себя христианином, то не переставал допрашивать эту новую для меня идентичность – «быть верующим». Сказать правдиво, хотя и не без торжественности, от которой здесь никуда не деться, после крещения на поиск понимания веры ушла вся жизнь.
Жизнь незаметно подошла к концу, но вопрос не только не исчерпал себя, но ставится заново с каждым возрастом. Речь идет не столько о «горнилах сомнений», и не о догматическом, рациональном уразумении своего исповедания, ибо это скорее дело специалистов, к чему у автора нет особого призвания, сколько о мыслящем удивлении вблизи открывающейся всякий раз заново тайны Живого Бога. Речь идет о поиске или опыте знака, печати Его присутствия; мы его как-то слышим и откликаемся не только разумом, но и зрением, слухом, дыханием, сердцем, «утробой». Как живое растение пребывает в «диалоге» с солнцем, влагой и воздухом, так и человеческое существо, еще до первого всплеска мысли, обращено к Непостижимому, которое живет и в нас, и вне нас. Существую – значит зову: Яви нам свет лица Твоего, Господи (Пс. 4:7)! Когда Писание говорит о лице Божием, что оно разумеет? Как разглядеть Того, Кто незрим, неведом, немыслим? Но это невидимое-немыслимое предстает нам родным, более близким, чем мы сами себе. Его Лицо запечатлено не столько в семейных традициях или в извилистой логике, достающей до Бога и принуждающей Его быть таким, каким мы Его определяем, сколько в настойчивых свидетельствах Его бытия, исходящих из глубины человека. Потому что – и в этом я убежден – малое, невидимое зерно Божие вложено в нас еще до рождения. И у нас есть призвание дать этому зерну подняться, «принести много плода». Плода благодарности, молитвы, удручения совести, – но и покаянного страха перед Ним вплоть до невозможности быть рядом, того ощущения, которое заставило Петра сказать: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк. 5:8). Но Он не уходит, Он остается с нами.